69 
– Именно это ему и нужно, ваша светлость, – согласился грум.
Вирджиния и герцог пустились в путь, держась, как она заметила, так, чтобы их не было видно из замка, и выехали с конюшенного двора через северные ворота. Они недолго ехали легким галопом, лошадь герцога вела себя чрезвычайно капризно. Затем он, наконец, с улыбкой повернулся к ней.
– Мы сбежали! – сказал он, и Вирджиния улыбнулась в ответ, чувствуя себя так, будто они действительно удрали с уроков.
– Я соскучился по тебе, – тихо произнес герцог, и Вирджиния, увидев выражение его глаз, почувствовала, как ее сердце рвется из груди.
– Я не мог встретиться с тобой прежде, – продолжал он. – Ты поняла, правда?
– Конечно.
– Все эти люди толпились вокруг меня, полные любопытства и подозрения. Если бы они заметили тебя, то стали бы строить предположения. Догадались бы, что я люблю тебя. Я думал о тебе каждую минуту, каждую секунду, и моим единственным утешением было то, что ты находишься в замке. Я знал, что ты рядом. И хотя мы не могли быть вместе, это значило для меня больше, чем я могу выразить словами.
– Я должна кое-что рассказать тебе, – сказала Вирджиния.
– Неужели мы должны говорить о чем-то другом, кроме нас самих? – запротестовал герцог. – Кажется, прошла вечность с тех пор, как я видел тебя, Вирджиния. Я хочу разговаривать с тобой… Больше всего на свете я хочу поцеловать тебя.
Вирджиния еле сдержала себя, когда он произносил эти слова. Но именно потому, что любила его, она хотела рассказать ему то, что, по ее мнению, он должен был услышать.
– Послушай! – с волнением произнесла она. – У капитана Рилла в комнате есть тросточка с вкладной шпагой. Мне не приходилось видеть такую прежде, но это страшное оружие. Я вижу только одну причину, по которой он захочет воспользоваться ею.
– Будь он проклят! – простонал герцог. – Неужели он всегда будет стоять за нашей спиной, отбрасывая тень на наше счастье? Забудь о нем, Вирджиния. Забудь о нем, пока нам не придется повернуть к дому. Дай мне руку.
Он подъехал ближе к ней, и, держа одной рукой поводья своей лошади, она сняла перчатку и протянула ему другую руку. Она ощутила силу и тепло его пальцев, и ее пронзила дрожь. Она почувствовала, будто внезапно ожила, и одно его прикосновение развеяло все ее страхи, все ее волнения – исчезло все, она ощущала только радость от его близости. Он наклонил голову и поцеловал ее пальцы, но жеребец, испугавшись листа, перелетевшего через тропинку, рванулся в сторону и разделил их.
– А не отпустить ли нам своих лошадей на волю? – предложил герцог. – Тогда они, возможно, позволят нам поговорить друг с другом.
– Куда мы едем? – спросила Вирджиния, увидев, что они находятся в той части поместья, где она еще не бывала.
– Эту местность называют «плато», – ответил герцог. – Превосходные поля для скачек галопом, там никто не увидит нас.
Он пришпорил свою лошадь, вскоре они выехали из парка и направились рысью к дикой открытой местности, простиравшейся до горизонта. Ветер обвевал их лица, стук копыт их лошадей отдавался в ушах, Вирджиния с герцогом скакали бок о бок.
Они проскакали, должно быть, около полутора миль, прежде чем герцог натянул поводья своей лошади. Вирджиния остановилась рядом с ним и засмеялась от счастья, встретившись с ним взглядом. Ее лицо сияло, волосы слегка растрепались от ветра, глаза искрились от солнечного света.
– Это было восхитительно! – воскликнула она.
– Все хитросплетения развеял ветер, не так ли? – улыбнулся герцог.
– Какое великолепное место для скачек галопом, – заметила Вирджиния. – Но ты сказал, что сюда никто не приходит. Почему?
– Я покажу тебе.
После того как они проскакали бок о бок небольшое расстояние, герцог протянул руку, указывая на что-то впереди:
– Видишь?
– Что это? – спросила Вирджиния, глядя на зубчатую расщелину в земле.
– Это старинный оловянный рудник, разрабатывавшийся еще римлянами, когда они высадились здесь. Рудник работал с перерывами не один век, но сейчас его забросили. Он очень глубок и очень опасен. Вот почему фермеры пасут свой скот подальше от этой части поместья. Пастухи боятся заходить сюда, особенно в то время, когда появляются ягнята.
Они подъехали немного ближе, и Вирджиния заглянула в шахту. Она была темной и мрачной, и края ее обваливались. Она поняла, что шахта могла бы стать ловушкой для того, кто отправился бы на прогулку по плато туманным вечером, или для отбившегося от стада животного.
69 
