9 
– Я… помню… тебя. – Слова были едва слышны. Глаза Вирджинии закрылись, и она заснула.
Через много часов, а может, и дней она вновь пришла в сознание. Птицы теперь молчали, но, когда она открыла глаза, бабочки все еще порхали вокруг, и она поняла, что это, должно быть, жаркий день. Она видела соцветия глицинии, свесившиеся через перила, насколько понимала Вирджиния, веранды, на которой она лежала. Сильная рука приподняла ее и поднесла к губам стакан.
– Выпей, Вирджиния, это пойдет тебе на пользу, – раздался голос ее тети.
Она покорно выпила. Напиток был очень вкусный, но, когда она сделала несколько глотков, стакан убрали.
– Где… я? – спросила Вирджиния, не спуская глаз с бабочек. Они, казалось, символизировали для нее нечто, что она пыталась восстановить в памяти. Или это было то, что она потеряла?
– Ты в моем доме, – ответила Илайя Мэй. – Я ухаживаю за тобой.
– Тетя… Илайа… Мэй, – заикаясь, выдавила Вирджиния. – Я… помню… теперь… Ты… сиделка. Я… была… больна?
– Да, дорогая, очень больна. Но не думаю, что ты хочешь говорить об этом сейчас, – ответила тетя. – Лежи спокойно. Немного погодя я дам тебе еще попить.
– Хочу пить… сейчас, – настаивала Вирджиния. – Мучит… жажда.
Стакан поднесли к ее губам, и Вирджиния попыталась понять, что за изумительная жидкость облегчает сухость глотки.
– М…мед! – громко произнесла она, закончив пить.
Ее тетя улыбнулась:
– И водяной кресс, и сельдерей, и другие травы и овощи.
– Овощи? – удивилась Вирджиния, но, чтобы продолжить обсуждение этой темы, требовалось слишком много усилий. – Как долго… я… нахожусь здесь?
– Давно.
Вирджиния помолчала. Затем сказала:
– Я пыталась… вспомнить. Я упала… Это был… несчастный случай?
– Не беспокойся об этом сейчас. Просто попытайся заснуть.
– У меня ощущение, будто… я спала… очень долго, – пробормотала Вирджиния и вновь погрузилась в сон, не успев произнести последнее слово.
Когда она снова проснулась, был вечер. Она находилась в доме. Занавески оказались задернуты – веселые ситцевые занавески, недорогие, но приятные. Комната небольшая, с низким потолком, и, хотя было лето, в очаге пылал огонь. Вирджиния зашевелилась, и ее тетя встала от очага и подошла к ней.
– Ты вновь проснулась, – сказала она. – Как думаешь, тебе удастся проглотить немного супу?
Вирджиния кивнула. Тетя покормила ее. Суп оказался еще вкуснее, чем медовый напиток. Расправившись с предложенной ей порцией, Вирджиния почувствовала себя не такой усталой.
– Я… рада… видеть тебя, тетя… – произнесла она, старательно подбирая слова, как будто вспоминать их было тяжело. – Я часто думала о тебе… но ты ни разу не приезжала… навестить нас… в Нью-Йорке.
Память возвращалась к Вирджинии, воскрешая давно минувшее: повышенные голоса – ее отца, рассерженного до бешенства, ее матери, также рассерженной; шум захлопнувшейся двери и фигуру тети Илайи Мэй, покидающей дом со слезами на глазах, но с решительным, непокорным видом.
– Я… помню, – вслух произнесла Вирджиния. – Ты… уехала.
– Да, дорогая, – ответила Илайа Мэй. – Я уехала, чтобы выйти замуж. Но я приехала на твою свадьбу, потому что меня попросила об этом твоя мать.
– Моя… свадьба. – Вирджиния затихла. Потом произнесла как бы про себя: – Торт… упал на меня и… и золото! У меня болела… голова. Должно быть, из-за той большой… уродливой… тиары.
– Когда ты упала, тиара покатилась по полу.
Вирджиния почувствовала, как изогнулись ее губы, потом раздался тихий дрожащий смех.
– Я всегда считала тиару до смешного бесполезной, – улыбнулась Илайа Мэй.
– Мама… называла ее… короной, – произнесла Вирджиния, и они вместе рассмеялись.
Внезапно смех замер.
– Мама! – испуганно воскликнула Вирджиния. – Она будет… сердиться на меня за то… что я заболела. Почему она… позволила мне приехать… к тебе?
Ее тетя поднялась с края постели.
– Мы поговорим об этом в другой раз, дорогая.
– Нет, сейчас, – настойчиво попросила Вирджиния. – Я хочу… знать. Она… сердится, верно?
– Не хочу волновать тебя, – нежно произнесла тетя. Илайа Мэй выглядела смущенной. – Но твоя мама не сердится, дорогая Вирджиния. Понимаешь, она умерла!
Вирджиния изумленно уставилась на тетю.
– Умерла! – произнесла она медленно. – Мне как-то не приходило в голову… что мама… умрет. Она всегда… казалась такой сильной, такой… такой несокрушимой. Так… поэтому я с… тобой?
9 
