28 
Ее голос становился испуганным всякий раз, когда она думала о безумствах Гарри, о том, что он бросает деньги на ветер за карточным столом, хотя не может позволить себе купить ни лошадь, ни одежду, в которой нуждается.
Она и не догадывалась, что герцог внимательно наблюдает за выражением ее лица, до тех пор, пока он не сказал:
– Вы говорите, что у Гарри сейчас совсем немного денег. Я понимаю, что под нуждой все подразумевают разное, но обилие изысканных кушаний и отменные вина на вашем столе вдень моего посещения вряд ли говорят о вашей крайней бедности.
Нирисса услышала иронию в его голосе, словно он думал, будто она рисуется, и заняла оборонительную позицию.
– Вечер, когда вы обедали в доме моего отца, был особенным, ваша светлость.
– В каком смысле?
Слишком поздно Нирисса поняла, что не должна была говорить так много, и стала придумывать, как бы ему ответить.
Желая подтвердить свои предположения, герцог спросил:
– Конечно, вы должны простить меня, если я не прав, но, видимо, еда, приготовленная столь великолепно тем вечером, была оплачена вашей сестрой.
Яркий румянец залил щеки Нириссы. Глядя на ее смущение и на то, как она отвела глаза, герцог убедился в своей правоте и продолжил:
– А ваши слуги действительно были больны?
Нирисса испугалась.
– Пожалуйста, вы не должны… задавать мне такие вопросы. И сейчас, когда наши лошади отдохнули, мы могли бы продолжить верховую прогулку.
– Разумеется, если вы хотите, – согласился герцог. – Признаюсь, вы меня заинтриговали. Я и понятия не имел о вашем с братом существовании, пока вы не материализовались столь неожиданно и в таком неожиданном месте.
Теперь Нирисса по-настоящему забеспокоилась и сказала:
– Пожалуйста… ваше сиятельство, вы не могли бы забыть эту беседу… и пообещать мне не упоминать о ней… Дельфине.
– Вы говорите это так, будто боитесь своей сестры, – упрекнул ее герцог.
– Мои чувства не могут быть интересны вашей светлости… Пожалуйста! – уклончиво ответила Нирисса.
Она почувствовала, что сказанное ею лишь ухудшило положение. Девушка пришпорила коня, и тот понесся прочь, Потребовалась секунда или две, чтобы герцог догнал ее, и затем, как только кони поравнялись, они перешли на галоп, пытаясь обогнать друг друга.
Нирисса понимала, что это невозможно, и все равно хотела бросить ему вызов, желая доказать, сама не зная почему, что она не «пустое место», не ничтожество, и победить его хотя бы в скачке.
Однако герцог был слишком хорошим наездником, и когда он натянул поводья, останавливая жеребца, тот был на полкорпуса впереди ее коня.
Но все равно скачка увлекла Нириссу. Глаза девушки искрились, солнце играло на ее волосах.
– Я никогда раньше не ездила на таком прекрасном коне! – воскликнула она, едва переведя дыхание. – Я вам так благодарна! Спасибо вам! Я запомню эту прогулку на всю жизнь!
– Надеюсь, в вашей жизни будут гораздо более волнующие и приятные воспоминания, чем это! – заметил герцог.
– Я так не думаю! – ответила Нирисса. – Мне бы хотелось, чтобы наша прогулка не заканчивалась… Никогда не заканчивалась!
Герцог усмехнулся.
– Я думаю, что удовольствие, полученное от скачки – пусть и на превосходнейшей лошади, – постепенно исчезло бы, не имей мы в виду иных впечатлений.
– Вы говорите так оттого, что у вас все есть, – возразила Нирисса, – и хотя вы можете не верить этому, но для обычных людей одного удивительного события достаточно, чтобы сделать их счастливыми и заполнить их жизнь.
– Я думаю, мисс Стэнли, вы имеете в виду любовь. Только любовь, как я слышал, способна сделать даже самую скучную и унылую жизнь настолько замечательной, что больше ничего и не нужно.
– Это правда, – согласилась Нирисса, – мама никогда не придавала значения тому, что не может позволить себе иметь лошадь, устраивать роскошные пиршества, ездить в Лондон, покупать дорогие наряды, – она была счастлива с папой.
– Это идеал, к которому стремитесь и вы, – заметил герцог, словно желая высказать свое одобрение, – муж, который наполнит вашу жизнь любовью, а все остальное не будет иметь никакого значения.
Проезжая под сенью деревьев в полной тишине, Нирисса задумалась над словами герцога.
Поскольку он говорил спокойно и его голос звучал искренне, девушке захотелось ответить ему той же искренностью, словно она затронула эту тему в разговоре с отцом, как часто бывало, когда тот находил время для общения с дочерью.
28 
