12 
— Что же мы чертей зеленых видели или трупы? — последний раз возмутился Бобрик, он понимал, что капитан уже принял решение, и от своего не отступит. — У меня зрение абсолютное.
— Я не знаю, что ты тут разглядел темной ночью со своим абсолютным зрением. Знаю, что у страха глаза велики.
— Я в прокуратуру пожалуюсь, что вы бандитов покрываете, — выложил последний козырь Бобрик. — Прямо сейчас в область поеду.
— Катись, — равнодушно разрешил капитан, на которого угроза не возымела действия. — Я это дерьмо бочками хаваю. Потому что у меня таких жалобщиков — половина поселка. Все что-то пишут в прокуратуру или сразу губернатору.
— Зря время потеряли, — сказал Бобрик. — Только на работу опоздали.
Все происходящее порядком утомило Гуревича. Семикилограммовый бронежилет, надетый на форменную рубашку, давил грудь, автоматный ремень тянул плечо. Но главное чувство глубокого разочарования, охватившего душу. Бандиты… Убийцы… А тут обычная рутина. Судя по всему, местные мужики среди ночи увели с чужого двора теленка или свинью. И разделали добычу в сарае на мясо. Хорошо хоть капитан, человек опытный, не стал по пустякам тревожить прокуратуру.
Прапорщик потер носовым платком стекло наручных часов, чтобы ярче блестело. И тяжело вздохнул, подумав, что торгаши совсем потеряли совесть. «Ролекс», купленный на вьетнамском рынке во время последней поездки в Москву, облупился от самоварной позолоты и совсем потерял товарный вид. И это всего за две недели. Даже часы «Чайка», что прослужили Гуревичу долгих пять лет, смотрятся гораздо лучше проклятого «Ролекса». У «Чайки»отвалились стрелки, на корпусе одни царапины, но все равно, в сравнении с «Ролексом»часы как новые. Кроме того, «швейцарец»безбожно врал, то убегал вперед, то отставал. Бывало, совсем останавливался. Неудачная покупка.
Прапорщик, почувствовав под подметкой башмака что-то твердое, шагнул в сторону, поднял с земли пластмассовую штуковину. Положив ее на ладонь, внимательно рассмотрел: предмет похож на колпачок, которым крепят клеммы автомобильных аккумуляторов. Только пластик какой-то необычный, твердый, как камень. Авось, пригодится, Гуревич опустил колпачок в карман брюк.
— Может, заберете заявления? — с надеждой спросил Зубков. — Ну, чего им у нас пылиться? Найдем трупы, тогда прокурор дело возбудит. А вы — главные свидетели. Все хорошо в меру, особенно честность и принципиальность.
— И не подумаем забрать, — упрямо помотал головой Бобрик. — Пусть себе пылятся.
— Короче так, парни, — капитал бросил прутик на землю. — Вы меня очень разочаровали. Сейчас забросим вас обратно в поселок. В милиции выпишем справки вам на работу. Принимали участие в следственных действиях и все такое. Как раз столовая открылась, можете там перекусить. Первый переулок налево от площади, дом три. И дуйте обратно в Москву. Заявления проверим. Если понадобитесь, вызовем повесткой. Показания снимем. Добро?
— Добро, — процедил Петька Гудков, до сих пор хранивший умное молчание. — Выходит, мы в милицию обратились только для того, чтобы получить никчемную справку и узнать адрес столовой?
В ответ капитан лишь пожал плечами, давая понять, что вопрос риторический, ответа не будет. И, стараясь не испачкать ботинки, зашагал к выходу.
***
— Мне еще одну, — сказал Элвис. Он взял карту, подумал секунду. — Еще.
Алексей мялся, не мог решить, брать ему карту или можно обжечься, перебрать. Он переводил взгляд с напарника на гостя заведения. Надувал щеки и тяжело дышал, будто только что дернул стометровку.
— У меня очко.
Элвис открыл карты и положил их на стол. Алексей дернулся, словно к его ляжке поднесли оголенный электрический провод. Открыл свои карты, восемнадцать очков. Он стер ладонью капельку пота, повисшую на усах, и стал молча наблюдать, как посетитель расправляет мятые купюры и рассовывает деньги по отделениям бумажника.
— Я ухожу и забираю девчонку с собой. Отдайте ей вещи, хоть юбчонку какую-нибудь, и паспорт, — Элвис, сунув бумажник в карман, взял недопитую бутылку пива, запрокинув горлышко кверху, сделал пару больших глотков. — Будем считать, что бабки я не в карты выиграл. Я забираю те деньги, которые благородное ваше заведение задолжало девочке.
Алексей понемногу отходил от жестокого удара судьбы. Ситуация не так безнадежна, как кажется. Этот странный субъект, голый до пояса, босой с татуировками на плечах, наверняка карточный шулер. Он обул доверчивого охранника, а теперь хочет увести и шалаву. Карточные долги… Кто, какой дурак сказал, что они священны? И как следует поступать с карточными шулерами? У этого козла с татуированной шкурой нет при себе ни ствола, ни даже пера. На нем одни штаны, и в кармане лишь лопатник. Этот парень только с виду такой крутой. Приглядеться повнимательнее, окажется, что он просто домашний мальчик, который никогда не нюхал тяжелого кулака, а, увидев финку, пожалуй, грохнется в обморок от страха.
12 
