148 
— Ложись, — не поворачивая головы кричит Элвис и трижды нажимает на спусковой крючок, целит в живот противника, уже снявшего с плеча автомат, но мажет.
Мотя не слушает приказа. Элвис слышит над головой сухие хлопки. Это Замотин, стреляя об бедра, выпустил длинную очередь. Бандит не успевает пальнуть в ответ. Одна из пуль попадает ему в горло. Элвис видит, как человек бросил автомат, схватился двумя руками за шею, зажимая рану. Кровь заливает серую куртку. Он делает три шага назад, срывается вниз с края вагона. Откуда-то из тумана, снизу насыпи слышатся выстрелы. Через минуту наступает тишина. Еще четверть часа Элвис и Мотя, перелезая с вагона на вагон, проверяют, не заскочил ли кто на площадки товарняков. Везде пусто. Третий бандит, услышав близкую стрельбу, спрыгнул на ходу.
***
Через час с небольшим поезд останавливается, впереди на путях группа людей, человек сорок, не меньше, рельсы завалены досками, бочками и ржавыми железяками. Машинисты, уже наученные горьким опытом, заперлись в кабине локомотива. Буратино кричит, чтобы люди не подходили ближе, чем на пятьдесят метро, иначе он открывает огонь на поражение. Элвис через бинокль разглядывает толпу, собравшуюся на путях и насыпи. Впереди несколько женщин, укатанных в платки, позади толпятся мужчины, кто-то прячет под полами пальто и курток обрезы ружей и АКМ со спиленными прикладами. Люди очень возбуждены, они жестикулируют, кричат, переходя с русского на чеченский и обратно.
— Назад, не подходит ближе, — орет во все горло Буратино. — Открываю огонь без предупреждения. Назад, ни шагу дальше…
Кажется, толпа стоит на месте. Но стоит присмотреться, замечаешь, как она медленно, шаг за шагом, приближается к передней платформе. После истошных криков Буратино, люди пятятся назад, останавливаются, топчутся на месте и снова начинают медленно приближаться. Чеботарь и Мотя залегли рядом с Элвисом за мешками, выставили вперед стволы, пальцы на спусковых крючках. Из хвоста поезда прибежали Мазаев и Гогер-Могер с ручным пулеметом. Старлей не задает лишних вопросов, он понимает: теперь жди беды.
— Радист связался с комендатурой, — Мазаев трогает Элвиса за плечо. — Штабные ответили, что подъедут наши на грузовиках. Надо продержаться два часа. Быстрее они не успеют. Час простоим, как считаешь?
Элвис молчит. Ему не хочется говорить правду, да и Мазаев сам все понимает: два часа эту толпу они не удержат. Полчаса — срок реальный, возможно, сорок минут. Но не дольше.
— Может, приведешь бойцов с задней платформы?
— Нельзя, — качает головой Мазаев. — Сзади тоже местные хмыри толпятся.
Лейтенант уводит Гогер-Могера к дальнему краю платформы, что-то объясняет ему, слов не разобрать. Элвис, установив левый локоть на мешок с песком, разглядывает толпу через оптический прицел снайперской винтовки. Могер спрыгивает с платформы и неторопливо идет к людям, стоящим на путях. Он чуть приподнял руки, расстегнул гражданскую нейлоновую куртку, демонстрируя собравшимся людям, что он не вооружен, он свой. Ему дают подойти ближе, женщина с заплаканным лицом подскакивает к Гогер-Могеру, начинает что-то кричать по-чеченски. За ней выступает немолодой мужчина в каракулевой папахе, не дав женщине договорить, сам начинает жестикулировать и кричать. Гогер отвечает, старается что-то объяснить.
— У них противотанковые гранатометы, — говорит Элвис. — По крайней мере, у двух мужиков РПГ. Этих я, пожалуй, успею их щелкнуть. Но в толпе наверняка есть другие гранатометы.
Внизу у насыпи справа и слева, десятка два легковушек. Машины все подъезжают, новые люди взбираются вверх по откосам, становятся на шпалы и начинают кричать. Две женщины плачут, трясут сжатыми кулаками. Ветер стих, туман снова густеет. Баба с заплаканным лицом падает на руки мужчин, ее поднимают, баба снова кричит и трясет кулаками под носом Гогер-Могера. Людям тесно на путях, задние напирают на женщин, стоящих впереди, заставляя их медленно двигаться вперед. Мужчины уже стоят на откосах, они не прячут оружия. Гогер-Могер расставляет руки в стороны, заставляя толпу остановиться. Дальномер оптического прицела показывает, что людей на путях и солдат разделяет всего тридцать пять метров. Гогер поворачивается и быстро идет к поезду. Наверняка ему хочется почесать спину между лопатками, потому что именно в спину ему целит из ружья какой-то небритый мужик из толпы. Могер забирается на платформу, садится на брезент и, вытащив и кармана скомканный платок, вытирает лицо. На лбу не дождевые капли, это капли пота.
148 
