очень нудно 
90 
– Он так о тебе заботится, – с улыбкой проговорила Мэгги, когда они с Кейт уселись на удобные мягкие стулья, которые для них вынес в сад лакей. – Никогда не видела, чтобы он так себя вел.
Кейт погладила свой большой живот, в котором рос ребенок Рэнда.
– Он хочет этого малыша. Мне кажется, он его уже любит. Из него выйдет прекрасный отец.
– Он хорошо помнит собственное детство. Его отец, старый герцог, ужасно к нему относился, и ему наверняка хочется, чтобы жизнь его собственного ребенка была другой.
Кейт улыбнулась:
– Она и будет другой. Мы с Рэндом приложим для этого все силы.
В этот момент ребенок шевельнулся в животе, и Кейт улыбнулась. Она повернулась к Мэгги, намереваясь ей что-то сказать, как вдруг живот пронзила такая острая боль, что Кейт ахнула.
– Что такое? Что случилось? – взволнованно спросила Мэгги.
И вновь приступ боли. Глубоко вздохнув, чтобы успокоить ее, Кейт с трудом выговорила:
– Что-то не так, Мэгги. Ребенок как-то не так шевелится. – На лбу у нее выступили капельки пота. – О Господи, что происходит?
Мэгги вскочила.
– Не шевелись. Я сейчас приду. И она помчалась кдому, крича:
– Рэнд! Рэнд!
Как только Мэгги убежала, Кейт согнулась пополам от боли. Тело покрылось липким потом, руки затряслись.
«Боже правый! Ребенок... Не может быть, чтобы он сейчас родился. Еще ведь так рано. Господи, сделай так, чтобы этого не произошло!» В этот момент живот пронзил очередной приступ боли, и Кейт закусила губу, чтобы не закричать. Тошнота подкатила к горлу, Кейт, соскользнув со стула, опустилась на колени в траву, и ее вырвало. В тот же миг из нее фонтаном хлынула вода, а за ней – ярко-алая кровь. Кейт не сразу поняла, что это, но, почувствовав что-то липкое, содрогнулась от ужаса.
Краешком глаза она увидела, что к ней бежит Рэнд.
– Нет! – закричала Кейт.
Снова боль, еще сильнее, чем прежде, после чего навалилась жуткая темнота и Кейт, потеряв сознание, рухнула в траву.
Очнулась она у себя в спальне. Боль не проходила. У кровати стоял Рэнд.
– Все будет хорошо, – проговорил он, ласково откидывая со лба Кейт влажные волосы. Он был так же бледен, как и она. Поодаль стояла Мэгги. Глаза ее блестели от слез. – Врач уже едет. Продержись еще чуть-чуть.
Но как можно продержаться, когда так больно? Когда понимаешь, что наступили роды, и ничего не можешь сделать, чтобы их остановить? Когда знаешь, что если ребенок родится так рано, он скорее всего не выживет?
Приехал врач, и Рэнд ненадолго вышел. Но как только новая волна боли нахлынула на Кейт и она не смогла сдержать крик, он распахнул дверь и ворвался в спальню.
– Неужели вы не видите, что ей больно? – накинулся он на доктора. – Дайте же ей что-нибудь, чтобы ей стало легче!
Доктор лишь покачал головой.
– Она должна находиться в сознании. Скоро все будет кончено.
Рэнд тяжело опустился на стул, стоявший возле кровати.
– Кончено? – непонимающе повторил он.
И тогда врач подтвердил его страшную догадку: Кейт рожает. Роды наступили преждевременно, и скорее всего ребенок не выживет.
Рэнд закрыл глаза. Кейт снова закричала и выгнулась всем телом в попытке исторгнуть из себя ребенка. Когда она повернулась взглянуть на Рэнда, он увидел у нее в глазах слезы.
Через несколько часов ребенок наконец родился. Мальчик, сообщил доктор. Он прожил всего несколько минут. Рэнд успел лишь заметить, что малыш великолепно сложен – копия того сына, о котором он мечтал.
Кейт, отвернувшись, плакала в подушку. Боль стала еще острее. Но теперь болело не тело, а душа.
Рэнд стоял рядом с Кейтлин на вершине покрытого инеем холма. Ледяной ветер раскачивал над головой тонкие голые ветви деревьев, бросал хрупкие увядшие листья на низкий кованый забор, за которым находились надгробные плиты и склепы – могилы семи поколений семейства Клейтон. Некоторые были старые, другие более свежие, как, например, могилы дяди и тети Рэнда, его родителей и недавно почившего молодого кузена.
Теперь к ним прибавилась могила его новорожденного сына, Джонатана Рэндалла Клейтона.
Сердце Рэнда сжалось от боли, когда он прочел надпись на гранитной плите детской могилки: «Любимому сыну от папы и мамы, герцога и герцогини Белдон». На глаза Рэнда навернулись слезы, и он испугался, что сейчас заплачет. Усилием воли ему удалось сдержаться.
Рядом стояла Кейт и смотрела на холмик из черной влажной земли. Она не плакала. Слез больше не было. Она выплакала их все до похорон. Холодный ветер пытался сорвать у нее с головы жесткую черную шляпку, теребил юбки черного траурного платья, но она этого не замечала. Казалось, она не чувствовала ничего: ни ветра, ни холода. Она не отрываясь смотрела на могилу, и Рэнд остро ощущал тяжесть ее горя.
90 
