Последние отзывы

  96  

При тусклом свете фонаря она заметила, что кучер покраснел.

– Да, мэм, доводилось.

– Вы знаете, где оно находится?

Кучер несколько скованно кивнул. Похоже, раньше ему приходилось возить туда только Рэнда.

– Вот и хорошо. Я хочу, чтобы вы меня туда отвезли.

Помешкав секунду, кучер забрался на козлы, качая головой, словно хотел сказать: «Где уж их понять, этих господ». Несколько минут спустя они проехали по Пиккадилли, миновали Сент-Джеймс и направились к «Ковент-Гарден». Сидя в карете, освещенной горевшей внутри лампой, Кейт снова принялась истово молиться, чтобы Рэнд, этот самый сильный и добрый человек из всех, кого она знала, не причинил ей боли.

Сердце ее сжималось от страха. А что, если она в нем ошиблась? Что, если молиться уже слишком поздно?

Ханна Риз сидела напротив герцога Белдона в главном зале ресторана «Шателейн» – уютного заведения в «Ковент-Гарден», известного благодаря своему шеф-повару, французу по имени Пьер Дюмон, стряпня которого Рэнду всегда нравилась.

Он заказал вторую бутылку вина, дорогого французского бордо двадцатилетней выдержки, и официант откупорил его. Рэнд принялся с жадностью пить. С тех пор как герцог вернулся в Лондон, он очень много пил. Раньше он никогда себе подобного не позволял. Наверное, пытается отрешиться от беспокойных мыслей, решила Ханна.

Она знала о смерти его сына. Рэнд делился с ней своими горестями, ведь они были не только любовниками, но и друзьями. Ей было известно, что он женился на американке, хотя женитьба была единственной запретной темой их разговоров.

И Ханне казалось, она понимает почему.

Вот уже почти десять лет она любила Рэнда Клейтона. Поскольку ей были известны признаки влюбленности и она знала, насколько мучительна бывает любовь, она была убеждена, что герцог любит свою жену.

– Я думала, ты голоден, – заметила она, взглянув на его почти полную тарелку. – Ты совсем ничего не съел. – Подцепив на вилку кусочек палтуса в соусе из омаров, она попробовала его. – По-моему, очень вкусно. Знаешь, я немного устала после такого долгого представления. – Рэнд, как и обещал, отвез ее в оперу, но казался рассеянным, и представление явно не доставило ему удовольствия.

Рэнд что-то буркнул в ответ и отвернулся. Было очевидно, что ему не до разговоров, как чуть раньше было не до представления. Со времени возвращения в город он был явно не в себе, хотя изо всех сил пытался убедить себя, что он такой же, как прежде.

Подошел официант, и они заказали десерт, хотя Ханна уже была сыта, а Рэнду, похоже, было все равно. Но Ханне хотелось побыть вместе с Рэндом подольше, и она боялась, что он не останется сегодня у нее, что как только отвезет ее домой, тотчас же уедет. А даже если и останется, их занятие любовью доставит ей не много удовольствия, что в последние несколько недель случалось постоянно. Она чувствовала, что больше так не выдержит.

Хотя ей больше всего на свете хотелось, чтобы Рэнд провел с ней страстную ночь, в глубине души она была уверена, что самое лучшее для него – это отправиться домой и подумать над тем, как решить свои проблемы.

Интересно, как это жене Рэнда удалось причинить ему такую острую боль и настолько выбить его из равновесия? Возможно, со временем он ей расскажет. Ханна очень надеялась на это. Может, он бросит жену и снова вернется к ней? Ради этого она пошла бы на все.

Рэнд рассеянно ковырял ложечкой десерт, а мысли его, затуманенные выпитым вином, были далеко. Ханна сидела напротив в том самом шелковом платье абрикосового цвета, которое он купил ей, когда только что вернулся в Лондон. Цвет этот выигрышно подчеркивал светлый тон высоко зачесанных волос, синеву глаз, бледность кожи. Глубокий вырез платья открывал его взору красивые остроконечные груди, однако Рэнд представлял на их месте другие – высокие, соблазнительные, падающие ему в руки, словно спелый плод. Ханна была очаровательна, каждое ее движение преисполнено изящества. Половина мужского населения Лондона мечтала заманить ее в свою постель, а он, лаская ее, занимаясь с ней любовью, абсолютно ничего не чувствовал. Он давно знал, что между ними все кончено. Он уже жалел, что, приехав, отправился к ней, и сегодня решил поставить точку в их отношениях.

Он снова вспомнил о Кейт, и внезапно его пронзило острое чувство вины, от которого он никак не мог отделаться. Он не должен был от нее уезжать, не должен был бросать ее в то время, когда она больше всего в нем нуждалась.

  96