61 
Григулевич прибыл в Мексику в январе 1940 года и по указанию Эйтингона создал третью, резервную, сеть нелегалов для проведения операций в Мексике и Калифорнии. Он сотрудничал с группой Сикейроса. Григулевичу удалось подружиться с одним из телохранителей Троцкого, Шелдоном Хартом. Когда Харт 23 мая 1940 года находился на дежурстве, в предрассветные часы в ворота виллы постучал Григулевич. Харт допустил непростительную ошибку — он приоткрыл ворота, и группа Сикейроса ворвалась в резиденцию Троцкого».
О происшедшем на вилле Троцкого на другой день сообщали телеграфные агентства всего мира. Суть этих сообщений сводилась к следующему:
Около 4 часов утра 24 (по другим данным 23-го) мая на дом-крепость Троцкого в Мексике, обнесенную высоким каменным забором с проволокой под электрическим напряжением, напали около 20 человек в форме полицейских и военнослужащих. Они без шума разоружили, связали и изолировали в отдельных помещениях нескольких охранников, отключили звуковую сигнализацию. Группа нападавших открыла огонь из ручного пулемета и стрелкового оружия. Троцкому и его жене удалось соскользнуть с кроватей, спрятаться под ними и остаться целыми и невредимыми. Невредимым оказался и внук Сева, о здоровье которого прежде всего обеспокоились Троцкий и его жена, когда нападавшие покинули территорию. Часть их скрылась на двух стоявших во дворах автомашинах. В дом бросили зажигательный снаряд и взрывное устройство. Вместе с нападавшими скрылся и Шелдон Харт.
Месяц спустя труп Роберта Шелдона Харта был обнаружен на небольшой ферме. Начальник мексиканской полиции Салазар утверждал, что Шелдон — агент ГПУ, ликвидированный своими из опасения, что он может рассказать лишнее, если попадет в руки полиции. Так и было на самом деле. Шелдон был агентом нью-йоркской резидентуры по кличке «Амур», но, как впоследствии стало известно, был и агентом ФБР. Видимо, его поведение во время операции и после нее и послужило основанием для ликвидации. Он и явился единственной жертвой этого неожиданного и бесславного налета.
Мировая печать широко известила читателей о нападении на виллу Троцкого. Советская — не обмолвилась ни словом.
Впоследствии Эйтингон рассказывал: «С внедрением „Раймонда“ в окружение Троцкого долго ничего не получалось, поэтому решено было организовать вооруженный налет на его дом. Для проведения налета были подобраны через Сикейроса необходимые люди. Сам (Эйтингон) не встречался со всеми участниками операции и всю работу проводил через Сикейроса…»
И Эйтингон, и его начальники в Москве опасались яростной реакции Сталина на провал операции.
Свою телеграмму-отчет Эйтингон завершил словами: «Принимая целиком на себя вину за этот кошмарный провал, я готов по первому Вашему требованию выехать для получения положенного за такой провал наказания. 30 мая. Том».
Судоплатов вспоминал о реакции Берии:
«…Он был взбешен. Глядя на меня в упор, он начал спрашивать о составе одобренной мной в Париже группы и о плане уничтожения Троцкого. Я ответил, что профессиональный уровень членов группы низок, но это люди, преданные нашему делу и готовые пожертвовать ради него своими жизнями…»
Совершенно другой была реакция Сталина.
Когда Берия вместе с Судоплатовым явились к Сталину с докладом о провале операции, он спокойно выслушал их. Задал лишь один вопрос:
— В какой мере агентурная сеть в Соединенных Штатах и в Мексике задействована в операции против Троцкого?
Судоплатов ответил, что Эйтингон действует совершенно самостоятельно и совершенно независимо от Овакимяна (резидента в США).
Сталин подтвердил свое прежнее решение и, как вспоминает Судоплатов, сказал:
— Акция против Троцкого будет означать крушение всего троцкистского движения. И нам не надо будет тратить деньги, чтобы бороться с ними и их попытками подорвать Коминтерн и наши связи с левыми кругами за рубежом. Приступите к выполнению альтернативного плана, несмотря на провал Сикейроса, и пошлите телеграмму Эйтингону с выражением нашего полного доверия.
По свидетельству Судоплатова, Сталин отнюдь не был в ярости и даже пригласил его и Берию отобедать с ним, а за обедом позволил себе шутить.
Неудача Сикейроса и его друзей имела неожиданные последствия. Тайная полиция Мексики во главе с ее начальником Леонардо Санчесом Салазаром была поражена тем, что ни одна из более 200 пуль, выпущенных по Троцкому, точнее по его спальне, не задела ни его, ни его жены. Это дало основание мексиканской прессе выдвинуть версию: желая скомпрометировать Сталина в глазах мировой общественности, Троцкий организовал имитацию покушения, то есть самопокушение. Это косвенно подтверждалось тем, что сразу же после драматической ночи Троцкий заявил Салазару:
61 
