очень нудно 
50 
Тилод выбрал себе черную конгскую парду боевой породы, молодую и злобную, с мощными задними лапами и широким крупом. А Эйрис купила (втрое дороже) легконогого желтого хасца, послушного и выносливого, четырех лет от роду. Хасец сразу же признал Эйрис, а вот черная парда встретила нового хозяина оскаленной пастью. Тилод дал продавцу купленную тут же упряжь, и тот надел ее на рычащего зверя, не забыв потуже затянуть намордник.
– Сними! – приказал Тилод.– А ее отпусти: я справлюсь!
Продавец пожал плечами: парду звали Тьмой, и свое имя она оправдывала: тут же попыталась цапнуть Тилода за плечо. Зодчий, не церемонясь, треснул парду кулаком по лбу и, схватив за мохнатые уши, резко пригнул ее голову к земле, выворачивая и толкая назад. Парда попыталась достать зодчего лапой, но, получив коленом по носу, жалобно замяукала. Тилод тут же отпустил уши и, схватив за длинную шерсть под нижней челюстью, вложил в пасть кусок вяленого мяса. Челюсти захлопнулись с лязгом скрестившихся мечей. Тилод поскреб парде шею и, не коснувшись стремян, прыгнул в высокое седло. Парда покосилась на него желтым глазом, но даже не рявкнула: колено Тилода хорошо запомнилось ей. Зодчий бросил еще один кусочек мяса, пойманный и тут же проглоченный.
– Ловко! – восхитился прежний хозяин.– Знал бы – больше запросил! А то ведь сбросил за норов треть цены!
Тилод только усмехнулся.
Хасец Эйрис уже скреб землю тонкими передними лапами. Тилод ударил пятками по животу Тьмы. Та мигом выскочила из загородки. И тут же решила укусить ближайшего конгая. Хлыст Тилода огрел ее по носу и остался тут же, перед глазами, чтобы парда не вздумала повторить попытку. Зато, когда они выбрались на площадь, Тилод дал парде свободу, и Тьма огромными прыжками устремилась по поднимающейся мостовой. Легконогий хасец тут же обошел ее и, взмахивая хвостом, помчался впереди. Парда сердито рыкнула, попыталась догнать, но не преуспела.
Эйрис, приподнявшись на стременах, оглянулась и помахала Тилоду рукой.
– Шестой проулок слева! – крикнул зодчий.
Дом, в котором жила сестра Тилода, был не бедным и не богатым. Обычный дом рыбака, у которого есть двое взрослых сыновей и нет пагубных привычек. Тилод много раз предлагал сестре выстроить для нее что-нибудь получше, но та отказывалась, не желая обижать мужа. Тот, хотя и гордился высоко поднявшимся зятем, никакой помощи от него принимать не хотел. В его роду такое было не принято.
Привязав пардов к столбу ворот, Тилод крикнул:
– Селани! Рон!
Никто не откликнулся.
Тилод позвал еще раз. Снова – молчание.
Из-за деревянной оградки, отделявшей один двор от другого, выглянуло смуглое личико девочки лет шести.
– Их никого нету! – сообщила она.– Зря кричишь!
– А где же они?
– Тетя Селани уехала! – поведала девочка, явно гордясь своей осведомленностью.– А остальные – в море!
– А почему уехала тетя? – мягко спросила Эйрис.
– Ее племянника и брата сца-па-ли, и дядя Рон сказал: ей надо убраться, пока цела! Вот! Я не подслушивала! – тут же заявила она.– Они просто так громко кричали!
– Спасибо, малышка! – сказал зодчий.– Когда мы встретимся еще раз, я подарю тебе бусы!
– Ой, правда? – обрадовалась его собеседница.
Но зодчий был уже в седле. Эйрис поехала за ним. Она встревожилась меньше Тилода, потому что знала: сын ее жив. А значит, они найдут его. Никто и никогда не мог удержать Эйрис-Харрок, когда она устремлялась к цели.
Покосившуюся хижину, прилепившуюся к стене склада на южной окраине порта, трудно было назвать жилищем. Но там, определенно, кто-то обитал.
– Постой снаружи! – Тилод, протянул Эйрис повод своего парда и решительно толкнул скособочившуюся дверь.
Внутри висела застоялая вонь. К запахам немытого тела примешивался кислый аромат скверного вина и дурманной «травки». Трое мужчин играли в кости. На скрип дверных петель они обернулись. Тусклый свет пыльной масляной лампы косо падал на лица игроков. Это был единственный свет в хижине, не считая того, что пробивался сквозь щели между плохо пригнанными досками. Одна из игральных костей, упав, с сухим перестуком покатилась под ноги Тилоду. Зодчий не двигался. Трое за столом сипло дышали.
Наконец один из них прохрипел:
– Что нужно?
Тилод шагнул вперед и неожиданно пнул ногой стол, за которым сидели игроки. Стол с грохотом опрокинулся, придавив одного из мужчин, взвизгнувшего, как крыса.
Двое других одновременно прыгнули на Тилода, но тот даже не удосужился вынуть из ножен меч. Его правый кулак с треском врезался в лоб одного, а левая рука сдавила запястье другого. Нож выпал из разжавшихся пальцев, и Тилод отпустил запястье.
50 
