очень нудно 
27 
— Что, все возвращается на круги своя?
Пока он задавал вопрос, его рука уже переместилась выше, и теперь ладонь отдыхала в ложбинке между грудями. Тепло от руки огнем жгло кожу Адди, а во рту мгновенно пересохло. Ничего не отвечая, девушка сосредоточилось на том, чтобы сначала остановить лошадь.
Топот кобылы стих, Адди вдруг почувствовала пустоту, стоило Бену убрать пальцы с ее груди.
— Я и не ожидал, что это утро окажется настолько приятным, – мягко произнес он. – Может, посвятишь меня, как далеко ты планировала зайти? Или все это было придумано тобой спонтанно?
Какая-то часть Адди требовала пресечь подобные речи, в то время как другая пребывала в расслабленной неге. Ни звука не слетело с губ девушки. Сердце стучало неестественно быстро, дыхание было быстрым и поверхностным. Большим пальцем Бен начала поглаживать ее кожу рядом с вырезом платья. Адди так и сидела, отвернувшись от него, чувствуя, как внутри разливается удовольствие вперемешку со стыдом, а соски дерзко твердеют под платьем.
Что я себе позволяю? — проревел внутренний голос. – Сейчас же останови его!
Бен молчал, но Адди чувствовала, как в такт дыханию поднимается и опускается его грудь. Теперь быстрее, чем раньше. С ужасом она поняла, что его рука начала двигаться выше, и Адди тут же перехватила его запястье, издав невнятный звук протеста. Рука тут же отодвинулась. Неспешно. С показным спокойствием. Затем Бен заставил ее развернуться лицом к себе и положил обе руки по сторонам на седло.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Адди ждала, что сейчас он начнет дразнить ее за то, как она позволяла касаться себя, но Бен, как ни странно, продолжал молчать. Трогать ее, как это сделал он, было непочтительно и высокомерно, наверное, стоило потребовать от него извинений. Но по какой-то странной причине, оба хранили молчание, делая вид, что ничего не произошло. Только странный блеск глаз Бена и то, с каким трудом ему удалось сглотнуть, выдавали его напряжение.
— Ну что, на сегодня мы закончили? – Тихо спросил он. Его взгляд был пристальным, без тени насмешки.
— Да, – ответила Адди так тихо, что он едва расслышал ее. – Я думаю, что могу дальше скакать сама.
— Ты уверена? – продолжал настаивать Бен. Голос его почему—то был полон нежности.
— Да.
Почти неохотно он соскочил с Джесси и направился к своей лошади. Адди наблюдала за ним широко распахнутыми глазами. Она уже скучала по тому, что больше не может опереться на него спиной, почувствовать твердую руку вокруг талии, услышать нежный голос, шепчущий на ухо. Вообще-то он всего лишь хотел поиздеваться над ней, преподавая ей урок и позволяя рукам некоторые вольности, но ни один из них не ожидал, что это возымеет подобный эффект. Что-то было чертовски неправильное в том, чтобы чувствовать притяжение к мужчине, которого считаешь убийцей.
Адди попыталась оправдаться перед собой. Это все, потому что мужчины, к которым я привыкла, сильно отличались. Бен – как будто другой. Совсем другой. В нем есть что—то, чего им никогда не заиметь. Мужчины, с которыми Адди встречалась до этого, были озабочены другими проблемами, встречавшимися им в каждодневной жизни – безработица, дефицит, недостаток силы воли и контроля над ситуацией. В их жизни уже не было той безопасности и определенности, какая была у их родителей, бабушек и дедушек. Им рано или поздно приходилось переезжать в большой город в поисках работы, а женщины, с которыми они завязывали отношения, были жесткими, презрительными к любви, постоянно искали развлечений и удовлетворения собственной похоти.
А Бен Хантер был полностью противоположен тем усталым от ранних проблем молодым людям. Он сам нашел себе место в этом грубом мире. Сам приручил жизнь, не давая приручить его. Уже давно Адди не видела мужчин настолько уверенных в себе. Она каким-то шестым чувством знала, что Бена не сможет запугать ни одна женщина. Никому он не позволит презрительно относиться к нему. Он вообще не привык, чтобы женщины противостояли ему, думала заинтригованная Адди. А что, если она будет первой, кто покажет ему, что не над всякой женщиной можно доминировать? Что тогда?
Когда Бен вскочил на свою лошадь, его лицо снова стало непроницаемым. Глядя на него, невозможно было сказать, что что—либо вообще происходило несколько минут назад. Адди насколько это было возможно, пригладила взъерошенную одежду и прическу.
27 
