Последние отзывы

  105  

Она чувствовала, что растягивается внутри, эластично подается, готовясь к вторжению, и по мере этого нарастало наслаждение, пока не стало казаться, что дольше не выдержать. Желание облегчения, никогда не испытанной разрядки совершенно оттеснило рассудок и стыд.

— Мэттью, ради Бога… я прошу тебя, прошу! Я не могу больше!

— Еще немного, милая, — услышала она, и горячее, чуточку влажное тело полностью накрыло ее. — Раздвинь ноги сильнее, позволь мне любить тебя…

Она только всхлипнула беззвучно и подалась навстречу. Ноги раздвинулись и согнулись в коленях, словно память бесчисленных поколений управляла ими помимо ее воли. Джессика почувствовала, как внутрь медленно и осторожно входит нечто огромное. Плоть послушно подалась еще сильнее, позволяя этой непостижимой громадине проникать все глубже. Джессика даже не подозревала, что чувство заполнения будет таким всеобъемлющим. Потом она ощутила легкую боль, и тотчас движение вперед прекратилось. Ладони ненадолго сжали ей плечи.

— Слава Богу!

Она приподняла судорожно стиснутые веки и посмотрела Мэттью в лицо. Он улыбался.

— Тебе страшно, милая? Не бойся, больно будет совсем недолго.

— Я ничего не боюсь, Мэттью, — вырвалось у нее, и Джессика вдруг в самом деле перестала бояться. — Наверное, с тобой мне просто не может быть страшно.

С неожиданной силой и даже жестокостью муж снова впился ей в губы. Она даже не успела сообразить, что это всего лишь отвлекающий маневр, когда тонкий барьер ее девственности был разрушен и сильнейшая, но короткая боль полоснула внутри. Поцелуй заглушил ее крик. Все тело Мэттью напряглось в попытке справиться с собой.

— Ужасно жаль, что это происходит именно так, — чуть позже сказал он, однако чувствовалось, что как раз это ему и понравилось (по правде сказать, муж выглядел бессовестно довольным).

Джессика сделала пару глубоких вдохов, но боль уже исчезала и исчезла совсем к тому моменту, когда граф возобновил движения. Это было прекрасно: сознавать, что он внутри; это изумляло и возбуждало, и потому очень скоро робкое наслаждение расправило крылья. Несколько минут спустя Джессика уже выгибалась дугой навстречу мощным толчкам, и ее омывали волны жара, волны ощущений, похожих на прикосновения рая.

— Мэттью!.. — удивленно, почти жалобно прошептала она, когда между ног начала закручиваться спираль безумной сладости.

Горячая испарина разом омыла тело, рот пересох, что-то приближалось и отступало, приближалось и отступало, но каждый раз оказывалось еще немного ближе, раскрывая невидимые объятия и готовясь принять ее. Несколько особенно сильных и глубоких толчков — и тело Мэттью ненадолго окаменело. Он погрузился в нее даже глубже, чем прежде, медленно выскользнул и погрузился снова. И туго закрученная пружина распрямилась.

Джессика содрогнулась, царапая ногтями влажную спину мужа. Под стиснутыми веками взметнулись языки белого пламени, обожгли глаза, вызвали слезы, и это тоже было частью наслаждения. Она беззвучно рыдала, не замечая этого, чувствуя только счастье, не похожее ни на что прежде испытанное. Наконец Джессика обессиленно рухнула на смятые простыни. Великое чувство насыщения постепенно проникало в каждую клеточку тела.

— Джесси, как ты? Почему ты плачешь? Больно?

— Нет… о нет! — Только сейчас сообразив, что щеки мокры от слез, она с силой помотала головой. — Я не знаю… я не думала… не думала, что это будет так прекрасно.

Довольный смех был ей ответом. После легкого поцелуя в холодный от испарины лоб Мэттью перекатился на бок и приподнялся на локте.

— А ведь и правда, это было прекрасно. — Он привлек ее к себе, провел кончиком пальца по мокрому следу на щеке. — И вот еще что: похоже, я не слишком преуспел в ночь твоего похищения.

— Ты о чем?

Совсем забытый страх разоблачения сразу ожил, заставив расслабленные мышцы напрячься.

— Как это о чем? О том, что моя дорогая графиня Стрикланд до сегодняшнего дня оставалась невинной.

Джессика молчала бесконечные несколько минут, раздираемая между желанием признаться и осторожностью.

— Жаль, что я так плохо разбираюсь в… во всем этом, — наконец сказала она. — Если бы я знала…

— Если бы ты знала, то что же? — с неожиданной резкостью спросил он и нахмурился. — Впрочем, я могу ответить за тебя. Если бы ты знала, что по-прежнему невинна, то вернулась бы к герцогу и все-таки вышла за него. Я прав? — Граф уселся в постели, голый, сердитый и совершенно неотразимый. — А теперь слушай, моя маленькая интриганка. Можешь забыть о Джереми Кодрингтоне. Герцог навсегда ушел из твоей жизни, ясно? Впредь единственным твоим мужчиной буду я, советую это запомнить. Тебе бы хотелось совсем другого, но назад, дорогая моя, дороги нет.

  105