31 
Как теперь жить?..
— Все будет хорошо, успокойтесь, — прошептал на ухо приятный мужской голос.
Шарлиз отстранилась, вопросительно заглянула в проницательные карие глаза.
— Что? — переспросила она.
— Я сказал, что мы попробуем разыскать вашего сына, — тихо произнес Брюс, не отводя глаза.
— Да, сына… — машинально повторила Шарлиз.
— Давайте вы примете ванну, а я съезжу в магазин и что-нибудь куплю, — предложил он, пытаясь хоть немного ее отвлечь.
Шарлиз недоуменно уставилась на него.
— Почему вы так себя ведете? — тихо поинтересовалась она. — Зачем вам мои проблемы? Неужели у вас не хватает своих?
Брюс пожал плечами.
— Просто мне кажется, что ваши проблемы намного существеннее моих, вот и все, — откровенно ответил он.
Шарлиз вздохнула. На это ей было нечего возразить. Да она и не собиралась это делать…
Брюс оказался единственным человеком, кому она доверилась в данную минуту. А снова остаться одной у нее просто не было сил.
И все же она решила уточнить один вопрос, чтобы окончательно успокоить свою совесть.
— Неужели вам не надо на работу? — Она бросила в его сторону пытливый взгляд.
Брюс усмехнулся.
— Поверьте, Шарлиз, я все улажу. Вы можете не беспокоиться на этот счет.
— Что ж, — она положила перед ним ключи от дома, — тогда спасибо. Я и правда чувствую настоятельную потребность смыть с себя этот больничный запах, от которого меня уже тошнит…
Брюс с любопытством посмотрел на нее. В это мгновение в стоявшей перед ним женщине промелькнуло что-то такое, что разожгло его интерес. Он вдруг увидел внутри нее нечто такое, что выдавало в ней женственную и в то же время достаточно целеустремленную натуру. И этот коктейль неожиданно возбудил его, заставил взглянуть на стоявшую перед ним Шарлиз под другим углом.
Но он быстро отогнал эти мысли, прекрасно сознавая, что это лишь мимолетный порыв.
— Вот такой вы мне больше нравитесь, — с одобрением заметил он.
Шарлиз покосилась в его сторону.
Вопрос напрашивался сам собой. Но она не стала его задавать. На слишком скользкую поверхность пришлось бы тогда ступить, а Шарлиз была не готова к таким экспериментам.
Нет.
Брюс, безусловно, безумно привлекательный мужчина. И, признаться, она никогда не испытывала таких противоречивых чувств по отношению хоть к кому-нибудь из представителей сильной половины человечества.
Но все же…
Нет.
У нее горе… муж погиб… погиб еще месяц назад… а она даже не была у него на могиле…
У нее горе… ребенка украла подруга… И хотя Шарлиз понимала, что сыну не угрожает опасность, сердце все равно сдавливало тисками при одной мысли об этом.
Брюс все еще стоял и смотрел на нее.
— Я иду в ванную, — пояснила Шарлиз, взглядом давая понять, что не собирается продолжать этот щекотливый разговор.
— Хорошо, — кивнул он. — Значит, я — в магазин…
Он подошел к входной двери.
Шарлиз последовала за ним.
— И, Брюс… — остановила она его.
— Что? — Он обернулся, внимательно глядя на нее.
— Спасибо вам за все, что делаете для меня, — поблагодарила Шарлиз.
Он улыбнулся.
Она вздрогнула, ощущая, как опять проваливается в пучину непонятных чувств, штормовыми волнами накатывающих на нее и не позволяющих рассуждать здраво.
Отвернувшись, Шарлиз начала подниматься по лестнице.
За ее спиной хлопнула входная дверь.
Войдя в спальню, Шарлиз остановилась на пороге. Слезы вновь набежали на глаза. Все здесь напоминало о жизни, которую она вела до того момента, как страшное известие разрушило ее существование, расколов его на две половины…
Приблизившись к шкафу, Шарлиз открыла дверцы и осмотрела вещи мужа, висевшие по соседству с ее платьями.
Хантера больше нет…
Но она должна быть мужественной. Ей предстоит быть сильной, чтобы вернуть сына… этого маленького человечка, подаренного ей судьбой.
Достав с полки чистую одежду и белье, Шарлиз поднесла его к носу, вдохнула слабый цветочный аромат кондиционера для белья… Закрыв глаза, она окунулась в прошлое, в те дни, которые были настолько степенными, что не предвещали никакой катастрофы, неожиданно разрушившей всю ее жизнь.
Судорожно вздохнув, Шарлиз вошла в ванную. Она не хотела смотреть на себя в зеркало. Но, не выдержав и бросив короткий взгляд, ужаснулась. Волосы спутавшимися прядками спадали на плечи. Лицо без косметики выглядело изможденным и потухшим. Будто ей не двадцать семь лет, а все сорок…
31 
