14 
1. Принять на вооружение РККА:
… Танк Т-32 – гусеничный, с дизельмотором В-2, изготовленный заводом N 183 Наркомсредмаша, со следующими изменениями:
а) увеличить толщину основных бронелистов до 45 мм;
б) улучшить обзорность из танка;
в) установить на танк Т-32 следующее вооружение:
1) пушку Ф-32 калибра 76 мм, спаренную с пулемётом калибра 7,62 мм;
2) отдельный пулемёт у радиста калибра 7,62 мм;
3) отдельный пулемёт калибра 7,62 мм;
4) зенитный пулемёт калибра 7,62 мм.
Присвоить название указанному танку – Т-34».
Сборку первого А-34 закончили в январе 1940 года, второго – в феврале. И сразу же начались войсковые испытания, ход которых отражался в отчётах.
«Первая [машина] А-34 прошла 200 км испытаний. Проходимость хорошая. Сопровождающий БТ часто застревает и приходится вытаскивать [его] 34-й.
Видимость в движении отвратительная. Стёкла потеют, забиваются снегом через 7 – 10 минут. Дальнейшее движение невозможно, требуется прочистка стёкол снаружи.
В башне при этой системе (76-мм пушке.– Прим. авт.) тесно.
15.02.40 г. из пробега возвратились. Машину поставили на установку маски.
А-34 вторая – произвели обкатку, механизмы работают нормально».
Имеет смысл обратить внимание на некоторые замечания в этом отчёте, касающиеся отвратительной видимости в движении и тесноты башни. Нам ещё предстоит столкнуться и с тем и с другим в дальнейшем.
Второй опытный образец танка А-32, догруженный до 24 т. Заводские испытания, июль – август 1939 года
После 250 км пробега на первом танке А-34 вышел из строя двигатель, проработавший всего 25 моточасов. Его пришлось заменить новым. К 26 февраля эта машина прошла только 650, а вторая – 350 км. Стало очевидно, что завершить весь объём испытаний пробегом в 2000 км до правительственного показа, назначенного на март, не удастся. А без этого танки не могли быть допущены к демонстрации. Тогда-то и возникла идея перегнать оба А-34 из Харькова в Москву своим ходом и «накрутить», таким образом, необходимый километраж. На специальном заседании парткома завода ответственным исполнителем пробега был назначен М. И. Кошкин.
Утром 5 марта (по другим данным, в ночь с 5-го на 6-е) колонна из двух А-34 и двух тягачей «Ворошиловец», один из которых был оборудован под жильё, а другой – до отказа забит запчастями, взяла курс на Москву. Из соображений секретности маршрут пробега был проложен в обход крупных населённых пунктов и основных дорог. Мостами разрешалось пользоваться в случае невозможности перейти реку по льду и лишь в ночное время. График пробега учитывал не только время движения и отдыха, но также и расписание поездов на пересекаемых железнодорожных линиях и прогноз погоды на маршруте. Средняя скорость движения колонны не должна была превышать 30 км/ч.
Неприятности начались уже недалеко от Белгорода. Во время движения по снежной целине у одного из танков был «сорван» главный фрикцион. В ряде публикаций это приписывают отсутствию опыта у одного из водителей, что представляется маловероятным, так как танки вели лучшие водители-испытатели завода, накатавшие на них не одну сотню километров. Ю. Е. Максарев в своих воспоминаниях даёт другую трактовку этого факта. По его словам, «представитель ГАБТУ, сев за рычаги, заставлял машину разворачиваться в снегу на полной скорости и вывел из строя главный фрикцион». М. И. Кошкин решил продолжать движение с одним танком, а к вышедшему из строя вызвали с завода ремонтную бригаду.
В Серпухове колонну встретил замнаркома среднего машиностроения (в 1939 году все танковые заводы были переданы из Наркомоборонпрома в Наркомсредмаш) А. А. Горегляд. Исправный танк прибыл в Москву, а точнее, на завод № 37, находившийся в тогда ещё подмосковном Черкизове. В течение нескольких дней, пока ждали отставшую машину, на завод продолжалось настоящее паломничество: представители НТК ГАБТУ, ВАММ им. Сталина, Генерального штаба РККА – всем было интересно взглянуть на новинку. В эти дни М. И. Кошкину стало плохо, поднялась температура – во время пробега он серьёзно простудился.
В ночь на 17 марта обе «тридцатьчетвёрки» прибыли на Ивановскую площадь Кремля. Кроме М. И. Кошкина, в Кремль допустили только двоих водителей завода № 183. Танк № 1 вёл Н. Ф. Носик, а № 2 – И. Г. Битенский (по другим данным – В. Дюканов). Рядом с ними на месте стрелка располагались сотрудники НКВД.
14 
