120 
Юноша решил положиться на чутье вагара и не ошибся. Спустя четверть часа они оказались у серой стены.
– Промахнулся! – огорченно сказал Биорк. И повернул парда налево. Еще через две минуты перед ними открылся проход в уходящий вверх коридор.
Парды тут же перешли с осторожного шага на быструю рысь. Еще полчаса езды между серыми, тускло светящимися стенами – и коридор кончился тупиком. На каменной перегородке светился уже знакомый Санти зеленый клин.
Вагар спрыгнул вниз и приложил к нему ладонь.
Сначала стена осталась неподвижной. Но через несколько мгновений раздался глухой удар, треск, скрип и приглушенный скрежет камня по камню.
А потом стена бесшумно ушла вниз, и Санти увидел уходящую вверх лестницу. Оставив пардов внизу, они поднялись по ней и оказались под каменной крышей, опирающейся на шесть мощных колонн.
Выйдя из-под нее, друзья очутились на вершине холма под высоким звездным небом. Ниже по склону тянулись темные ряды виноградника.
Что было у подножия холма, Санти не мог разглядеть, но знал, что они на свободе. Он оглянулся и ахнул. «Крышей» беседки была огромная скала, этакий каменный зуб высотой в семьдесят локтей, поднятый шестью столбами на полтора человеческих роста над поверхностью земли.
– Впечатляет, да? – произнес стоящий рядом Биорк.
– Нам пора возвращаться.
Когда они вошли в тоннель, стена опустилась, а потом раздался тяжелый удар, от которого пол под ними слегка содрогнулся. Парды занервничали.
– Что это? – спросил Санти.
– Люк задраен! – усмехнулся вагар.– Вперед.
Без приключений они миновали тоннель, зал и коридор, выходящий в овраг. Когда парды вынесли их на поверхность, небо уже начало светлеть.
Спустя час друзья выехали из леса, а к восходу каждый был в своей башенке.
Начался их последний день во Владении соххогои Нассини.
XV
«Бык жизни разбивает врата безысходности».
И день этот обещал быть спокойным. Владычица затворилась у себя и отказалась говорить даже с Начальником Внутренней Стражи. Хотя все Владение гудело от обилия слухов и предположений, жизнь его текла по привычному руслу. И воины, и слуги вольны думать о чем угодно, но при этом должны неукоснительно выполнять свою работу. Разумеется, и Сихон, и Ортран были весьма обеспокоены тем, как поступит Нассини с Эрдом (остальные, естественно, разделят его судьбу). А решить она могла что угодно. Эрд мог быть предан позорной смерти, а мог стать и новым Властителем. Последнее предположение имело своих сторонников лишь среди самых молодых слуг, и еще, как ни странно, в лице Сихона. Ортран не предполагал ничего. Единственным его желанием было выставить светлорожденного за пределы Владения. Пусть его приканчивают где-нибудь в другом месте, если уж это так ему по душе. Ортран был готов прямо пойти к Эрду и предложить ему покинуть территорию соххогои, но не знал, как светлорожденный отреагирует. Ведь он, судя по всему, уже вкусил сладость Нассини. Да еще неизвестно, выживет ли он?. Желтый Цветок здорово его отделал. Сильные боги! Кто мог подумать, что Эрд вообще уцелеет? Жизнь Эрда висела перед магхаром, как спелый плод. Цветок, должно быть, ошалел от наркотиков.
Ортран подавил искушение оставить все на волю Судьбы. У него был теперь лишь один способ выпроводить Эрда из Владения: уговорить его спутников. Может быть, честь светлорожденного окажется крепче сетей Нассини? Может быть, ради безопасности своих спутников светлорожденный согласится принять помощь Начальника Внутренней Стражи? О том, чем рискует он сам, Ортран старался не думать. Может быть, в конце концов ему удастся убедить Нассини, что он заботился о ее безопасности?
Так или иначе, но Ортран принял решение и отправился на поиски наиболее доступного из «гостей» – Нила.
Великана он застал за утренней трапезой. Тот сидел за уставленным яствами столом, перед дюжиной тарелок и тарелочек, большая часть из которых уже опустела. По правую руку от Нила стоял кувшин в виде человеческой головы, наполненный вином. Время от времени он подносил его ко рту, и вино с бульканьем переливалось из одной головы в другую. Более он ничем себя не утруждал: три смазливые служаночки наперебой закладывали ему еду прямо в рот, стоило великану чуть повести глазами. Его голая грудь была сплошь перемазана цветными соусами. Когда вошел Ортран, одна из девчушек как раз слизывала подливку с его живота. Глазки при этом у нее так и сияли. Ортран безжалостно выгнал всех троих, уселся напротив и подвинул к себе тарелку с тушеной говядиной.
120 
