9 
Тогда король Добруджи радушно принял их, как принимал всех, кто бежал из Венгрии от жестокостей королевы Марии-Терезии. Она запрещала цыганам жить в палатках, выбирать своих предводителей, говорить на родном языке, а жениться разрешала только тем, кто мог содержать семью. Мужчин насильно заставляли идти на военную службу, а детей часто забирали от родителей.
Мать читала Илоне статью одной женщины, путешествовавшей в то время по Центральной Европе: «Пикеты солдат появлялись в тех уголках Венгрии, где жили цыгане, и забирали детей, даже недавно отнятых от груди, и разлучали молодые пары, не успевшие еще снять свадебных нарядов. Невозможно описать отчаяние этих несчастных. Родители цеплялись за повозки, увозившие их детей, а их за это били прикладами. Некоторые кончали с собой».
Но в Добрудже цыгане прижились и осели. Их музыка, танцы и песни стали неотъемлемой частью жизни страны.
Почему, спрашивала себя Илона, отец вдруг невзлюбил цыган? Куда они пойдут, если их выгонят отсюда?
– Я слышала, – произнесла Магда, понизив голос, – они уйдут на землю Шароша, где князь возьмет их под свою защиту.
– Неудивительно, почему отец так настроен против него, – заметила девушка.
Безусловно, ничто не взбесит отца больше, чем вызывающий переход цыган под покровительство его врага.
– Люди здесь несчастливы, мадемуазель, – произнесла Магда. – Мы вернулись в печальное место, на землю слез.
Илоне в голову пришла эта же мысль.
Одеваясь после ванны, девушка раздумывала, не поговорить ли ей с отцом на эту тему. Разве приятно править землей, с которой исчез смех? Однако она чувствовала, что у нее не хватит на это мужества.
За то короткое время, что она провела дома, он, как ни странно, был с ней очень любезен, хоть и побранил министров, сопровождавших ее из Парижа, за слишком долгое отсутствие.
Задержка была вызвана тем, что министры настояли на обновлении гардероба Илоны.
Поняв, что выбора у нее нет и ей придется вернуться на родину, она спросила министра иностранных дел:
– Когда мы отправляемся, месье?
Ей было трудно обращаться к нему иначе. За последние восемь лет она так привыкла называть всех мадам и месье, что слово машинально слетело с ее губ.
То же самое можно было сказать и о Магде, которая и помыслить не могла, чтобы называть ее иначе, как мадемуазель Илона.
– Мы можем отправиться незамедлительно, ваше королевское высочество, но я должен кое-что сказать вам.
– Что же?
– Для его величества будет неожиданностью увидеть вас в черном.
– Просто его величество не знает, что мама умерла и я в трауре.
– Примите наши глубочайшие соболезнования, и все-таки считаю своим долгом убедить вас, что вы не можете появиться в Добрудже в этом платье.
– Почему же, месье? Разве вы не можете объяснить отцу? – полюбопытствовала Илона.
– Его величество счел, что на похороны и уход за могилами уходит слишком много времени.
– Слишком много времени?
– Да, ваше королевское высочество. Поэтому он закрыл все кладбища, и люди больше не могут навещать могилы своих родственников!
– Ничего более абсурдного в жизни не слышала! – заявила Илона.
– Это указ его величества: никто в Добрудже не смеет носить траур или заказывать заупокойные молитвы.
Илона застыла. Услышанное привело ее в ужас. Однако, помня наставления матери, она не стала открыто выражать свои чувства. «В конце концов, – подумала она, – хотя мне мучительно недостает мамы, она ведь для меня не умерла!»
И в самом деле, не однажды, оставшись одна, она чувствовала присутствие матери, согревающей ее своей любовью.
– У меня есть еще несколько новое – только черное. Те немногие средства, что были у нас с мамой, мы истратили на еду во время осады Парижа.
– Его величество приказал мне купить вам все, что нужно. Поэтому предлагаю вашему королевскому высочеству обеспечить себя всем необходимым.
Илона вежливо поблагодарила министра, но глаза ее заблестели от возбуждения.
Какая женщина, столько лет живя в стесненных обстоятельствах, откажется купить прелестные, нарядные, изысканные платья, которыми славится Париж?
На следующий день они с Магдой посетили всех знаменитых портних, которые доселе были для нее лишь легендой. Прожив в Париже много лет, Илона прекрасно понимала, какая роскошь и великолепие царили в Париже во время правления Луи-Наполеона.
Императрица Евгения была законодательницей мод: она первой надела кринолин, удививший и манивший мужчин, заказывала бархат из Лиона и кружева из Нормандии, под ее покровительством развилась торговля шелком, хлопком, экзотическими перьями, она всячески поощряла ювелиров, модисток, серебряных дел мастеров и других ремесленников.
9 
