очень нудно 
69 
– Конечно, конечно! – поспешил согласиться ромей. – Но неужели ты, великий князь, да продлятся твои дни вечно, предполагаешь, что столь могучее войско необходимо для защиты границы с землями неизменно дружественного тебе кесаря Никифора? Мы, мирные обитатели Таврики, добрые соседи твоим подданым в Тмутаракани, пребываем в недоумении. Разве забыл ты, что между отцом твоим и кесарем был подписан договор о дружбе и союзе?
– Я – не мой отец, – холодно произнес Святослав. – И кесарь далеко. Кроме того, мой отец подписывал договор с совсем другим кесарем. Говоришь, вы в недоумении? Я дал бы вам пять дней, чтобы это недоумение разрешить, но, думаю, мои воины оголодают раньше. Ступай, ромей, расскажи своему отцу, что ты видел и слышал!
Не зря херсонских послов провели через весь военный лагерь, позволив ромеям сполна «насладиться» зрелищем могучего войска на отдыхе и предположить, что может случиться с крымскими колониями Константинополя, если киевский князь «Сфендислав» и его воины – русы и пацинаки – останутся «голодными».
На следующий день с греческой стороны потянулись в лагерь подводы со снедью. Первый намек ромеями был понят правильно. Второй – тоже.
Ровно через пять дней Калокир приехал опять. На этот раз его дары нельзя было назвать скромными. Правда, денег привезли маловато, зато драгоценной утвари, шелков, пряностей и прочего ценного товара оказалось достаточно, чтобы с лихвой покрыть выплаченный печенежскому хану Кутэю аванс. Ромейские богатеи рассудили здраво: лучше отдать толику, чем потерять все. Пока дождались бы подмоги из метрополии, тридцатитысячное войско русов и печенегов стерло бы в порошок гарнизоны крымского нома. Да и не факт, что император Никифор Фока рискнул бы отправить сюда армию, достаточную для разгрома русов. Так что поделились.
Вот и славно! Громить Таврику тоже не в интересах Святослава. Во-первых, это значит серьезно рассориться с Царьградом и повредить торговле. Во-вторых, зачем резать корову, которая исправно дает молоко?
Киевский князь и так получил, что хотел: провиант для будущего похода, компенсацию за переданное Кутэю золото и уверенность в том, что, пока он сражается на востоке, присмиревшие ромеи не рискнут обижать его тмутараканцев. Еще он намекнул херсонесцам: не стоит болтать, что в пятнадцатитысячной печенежской орде «прячется» примерно столько же русов. Намек был понят. Разумеется, кто-нибудь из послов непременно проговорится, но пройдет не меньше десяти дней, пока эти сведения покинут пределы Крыма и поползут дальше. Святослав же намеревался двигаться быстрее слухов и был вполне доволен результатом этого этапа своей военной кампании. Поэтому, когда Калокир попросил у сиятельного киевского владыки личной аудиенции, князь ему не отказал.
О чем толковали великий князь киевский и ромейский дипломат, осталось тайной.
На следующий день соединенное войско свернуло лагерь и, к немалому облегчению обитателей Таврики, покатилось дальше.
Выкуп, полученный у ромеев-крымчан, Святослав оставил в Тмутаракани. В этом походе русы собирались «торговать» только своими клинками.
Глава тринадцатая
Падение Семендера
Русская флотилия шла на юг вдоль хузарского берега Гирканского моря. Погода благоприятствовала. Морская вода изобиловала рыбой. С водой, мясом и фруктами тоже не было проблем. Большая часть побережья в это время года была голой и пустынной. Сухая, черная, потрескавшаяся земля. Сухая, но не мертвая. Машег сказал, что ранней весной здесь самая лучшая трава в степи, а зимой хузарские пастухи пригоняют сюда свои отары. Осенью, после дождей, здешние пустоши снова становятся зелеными, и осенняя трава сохраняется под неглубоким снегом до самой весны.
А еще вдоль берега пролегал торговый путь на восток: в Арран[21], в Персию… Превосходная дорога с караван-сараями и облицованными каменной плиткой колодцами через каждые два – два с половиной фарсаха. А там, где с водой было получше, степь превращалась в сад.
Жили здесь в основном язычники, потомки перемешавшихся между собой десятков племен и народов. Но попадались также мусульмане, иудеи, поклоняющиеся Ахурамазде… И все они свято чтили законы гостеприимства… не распространявшиеся, впрочем, на воинов-чужеземцев. К счастью, вместе с духаревскими нурманами и русами плыли хузары, знавшие эти берега, как свои пять пальцев. По совету Машега русы, высаживаясь на берег, зла не творили и даже расплачивались за продукты. Цены падали по мере удаления от хузарской столицы, в окрестностях которой сборщики хакана вымели все до последнего зернышка.
69 
