очень нудно 
55 
– Хватит этой демагогии, Игорь. – Ольга Петровна вытащила из тумбочки пачку сигарет. Где же зажигалка? – Все это странно, очень странно…
– В каком смысле?
– Странно, что этот чин из МВД не надел на тебя наручники прямо там, в зале ресторана, где вы якобы ужинали.
Долгая пауза, на этот раз подбирать слова и связывать их в предложения пришлось Перцеву. Впечатление такое, будто он получил коленкой под дых. И с трудом, превозмогая боль, восстанавливал дыхание.
– Что-то я не возьму в толк, что ты имеешь в виду? Какие еще наручники?
– Вчера мне показывали твою фотографию. Тебя разы скивают за жестокое убийство. Милиции известно, что ты знаком с моим братом. Им известно гораздо больше, чем ты можешь предположить. Разумеется, я сказала, что никогда не видела тебя. Потому что не продаю близких людей. Даже если наша близость в далеком прошлом. И все быльем поросло.
– Ну, это какая-то ошибка, – сказал Перцев. – Очередная ментовская ошибка. Очередной анекдот. Все разъяснится в ближайшее время.
– Так и думала, что ты скажешь именно это. Ошибка. Прощай, Игорь. И больше не звони сюда.
– Подожди. Нам надо встретиться и поговорить. Серьезно поговорить. Я настаиваю на встрече.
– Даже не мечтай. Выброси из головы эту блажь.
Снова долгая пауза, треск помех, и еще стало слышно, как Перцев дышит в трубку.
– Я смотрю, ты не поумнела. Ты не сделала никаких выводов. Осталась все той же. Что ж, это твой выбор. У тебя уже завелся какой-нибудь мужик? Впрочем, это не важно. Я скоро буду в Краснодаре. Если вдруг встречу твоего брата, что ему передать на словах? Привет? Или еще что-нибудь?
– С чего бы тебе встречаться с моим братом? Я сама не знаю, где он. И ты только что сказал, что уезжаешь в Ялту, разве нет?
– Ну, мир тесен. Я же говорю: вдруг его встречу? Ну, мало ли. А насчет Ялты я передумал. Не поеду. Море – как теплое желе. Стада курортников, которые бродят по набережной, не зная, чем себя занять и на какой осинке им удавиться. Лежишь на пляже и думаешь: а что я тут делаю? Чего тут забыл? Пошло и скучно. После разговора с тобой мои планы изменись. Так что передать Олегу?
– Твои слова надо воспринимать как угрозу? Ты что-то задумал?
– Ничего… – Перцев засмеялся. – Только запомни: слишком много раз слышал слово «нет». Кажется, это твое любимое слово. Мы давно знакомы, но ты так и не поняла, что я за человек. Слово «нет» не для меня. Теперь все будет так, как захочу я.
Он сказал еще что-то, но Дунаева уже опустила трубку. Минуту она сидела, бездумно разглядывая рисунок обоев: мелкие букетики желтых хризантем. Потом разломила надвое неприкуренную сигарету, бросила ее на пол и, уткнувшись в подушку, расплакалась.
* * *
Гриша Курляндский, он же Пых, обосновался в квартире подружки основательно. Но вскоре с удивлением обнаружил, что запас водки и пельменей подходит к концу. Еще дня на два-три, может, и хватит, а потом придется вытряхиваться из норы и тащиться за харчами и опохмелкой, превозмогая боль в ноге. С утра для аппетита выпив полстакана водки, он поел все тех же пельменей, которые уже не лезли в глотку. Сел у окна на кухне и с высоты девятого этажа стал рассматривать двор, погрузившийся в дневную спячку. Какая-то баба прошла мимо детских качелей, за ней проковылял старый дед с палкой. И снова никого. Тоска смертная, а на душе неспокойно, будто с минуту на минуту за ним менты явятся, заломят руки, отправят в кандей. А потом навешают по полной программе и допросят.
Курляндский постукивал пальцами по столу, прикидывая, не накатить ли еще немного водки, когда в прихожей тренькнул звонок. Вздрогнув, Пых поднялся на ноги, решая, что делать дальше. Но ни одной дельной мысли в голову не пришло. Звонок заливался без остановки. Курляндский на цыпочках прокрался в прихожую, посмотрел в глазок. Сигарета, висевшая на губе, упала. Перед дверью стоял местный авторитет Паша Шестаков, а с ним какие-то парни.
– Открывайся, Пых, – сказал Шестаков. – И не хрена на меня через дверь пялиться.
Пых дрожащими руками сбросил цепочку, повернул замок. Дверь рванули с противоположной стороны. Шест переступил порог и без разговоров заехал Курляндскому кулаком в морду. Лежа на полу, Пых видел, как в квартиру ввалились еще трое парней, пинками загнали его обратно на кухню. И приказали встать на ноги. Оттолкнувшись руками от пола, Пых с усилием поднялся. Его штормило то ли от водки, то ли от страха, а к горлу подкатывала тошнота. Он хотел что-то сказать, но снова получил в морду, даже не увидел от кого. И вдогонку добавили по спине чем-то тяжелым. Сковородкой, что ли.
55 
