очень нудно 
119 
Девяткин молча кивал головой, уже уяснив себе, куда клонит начальник и о чем он, собственно, ведет речь.
– Короче, отдыхай и наслаждайся жизнью, – продолжил Богатырев. – Но я не удивлюсь, если в твое отсутствие с господином Солодом произойдет несчастный случай. Да… Со смертельным исходом. Потому что все мы ходим под богом. Я сам человек далекий от религии, поэтому про бога мне доподлинно известно одно: он не фраер. Он видит все и может покарать грешника. То есть должен покарать… Ладно, иди, а то я совсем в словах запутался. Заявление на отпуск оставишь в канцелярии. Желаю приятно провести время.
* * *
Гурский, выжидая, стоял в двадцати шагах от внедорожника. Он не рискнул подойти ближе, боясь нарваться на пулю. За машиной происходила какая-то непонятная возня. Гурский не стал дважды предлагать Радченко выйти и поговорить. Он приподнял руку с пистолетом, уперев локоть в бок, и произвел пять выстрелов. Пули пробили передние скаты и радиатор. Гурский сделал еще несколько шагов вперед. И выстрелил еще три раза.
Он надеялся, что Радченко, напуганный и взволнованный, высунется хоть на секунду, и тогда можно будет произвести прицельный выстрел. Гурский быстро шагнул в сторону. Теперь он видел машину не только спереди, но и сбоку. На мгновение заметил сутулую спину водителя, который, спасаясь от пуль, хотел спрятаться с другой стороны вездехода.
Гурский дважды выстрелил навскидку. Одна пуля попала в плечо водителя, другая – в правую ногу, чуть выше колена. Мустафа упал на живот, ударившись лицом об асфальт. Он потерял сознание, но через пару секунд пришел в себя, решив, что единственный шанс спастись – это заползти под машину. А там, может быть, бог поможет горемыке… Обламывая ногти об асфальт, он пополз вперед, приволакивая простреленную ногу. Оказавшись под днищем машины, снова лишился чувств.
– Ну что, хочешь поговорить? – крикнул Гурский.
– Пошел ты…
– Молодой человек, а вы хам, – засмеялся Гурский. – Вам нужно брать уроки этикета. Один урок я, так и быть, дам. Всего один урок, напоследок.
Гурский не подходил ближе. Черт знает, вооружен ли Радченко и что у него на уме. Гурский выстрелил в заднюю часть машины, пули прошили бензобак. Пришла мысль, что прямо сейчас все кончится: еще два-три выстрела, и вспыхнет бензин. Раненый водитель заживо сгорит прямо там, под «УАЗом», а Радченко выскочит на открытое место и получит пулю, которую долго выпрашивал. И давно заслужил.
Дима, присев на корточки за колесом, думал о том, что бежать некуда. И надеяться больше не на что. Гурский не даст ему высунуться. Что же остается? Пропадать, дожидаться смерти? Он заглянул под машину и увидел лужу крови напополам с бензином. Водитель Мустафа, раскинув по сторонам ноги, плавал в этой луже. То ли он умер, то ли потерял сознание. Пистолет должен был лежать где-то там. Но оружия не видно. Мустафа открыл рот и высунул длинный язык, будто передразнивал своего пассажира.
Гурский выпустил в бензобак еще две пули, но огонь не вспыхнул. Перезарядив пистолет, он решил, что горючки в баке немного. Надо целиться ниже, тогда все получится.
Ветер донес шум приближающейся машины, Гурский отступил в сторону с проезжей части, спрятал руку с пистолетом за спиной. Помахал милиционерам свободной рукой, будто искренне обрадовался их появлению. Милицейскую машину было видно издали, она приближалась быстро.
Сидевший за рулем молодой милиционер увидел человека на дороге, затем приметил зеленую «Хонду», стоявшую поодаль. Водитель перевел вопросительный взгляд на лейтенанта, сидевшего справа. Тот молча кивнул головой, мол, все вижу. Лейтенант поднес к губам переговорное устройство коротковолновой рации, нажал кнопку:
– Внимание, я Третий, – сказал он. – Вижу автомобиль «Хонда» зеленого цвета, объявленный в розыск четыре часа назад. Номерной знак…
Сбросив газ, машина свернула к обочине, стала притормаживать. Сквозь прозрачное стекло хорошо видны сволочные рожи двух ментов. Тот, что сидел в пассажирском кресле, держал в руке коротковолновую радиостанцию. Водитель то ли облизывался, предвкушая хорошую взятку, то ли что-то говорил.
Гурский приподнял руку с пистолетом и, не дожидаясь, когда машина остановится, трижды выстрелил в водителя. Фуражка, сбитая пулей, слетела с головы, будто ее сдул резкий порыв ветра. Одна из пуль попала под левый глаз, прошив голову, раздробила затылочную кость и застряла в подголовнике сиденья. Второй милиционер, залитый кровью напарника, бросил рацию. Распахнул дверь, хотел выпрыгнуть из машины на ходу, но получил две пули в грудь. Еще живой, он выпал на асфальт. Машина проехала метров десять и остановилась.
119 
