16 
Дом оказался небольшой, всего три подъезда, и двор маленький; за мусорными баками поднимался вверх невысокий холм. Девяткин забрался туда, за ним последовал старший лейтенант Лебедев и сопровождающий московских сыщиков капитан Сергей Сыч из местного управления внутренних дел. С холма открывался вид на пустырь, два девятиэтажных дома и большой дровяной сарай. Отсюда был отчетливо слышен гул Киевского шоссе.
– Да, – Девяткин задумчиво поскреб коротко стриженный затылок. – Если убийца уходил этой дорогой, то наверняка держал путь к шоссе. Хотел попутную машину поймать. И, видно, ему это удалось.
– Да, – в тон ответил Сыч и, сдвинув на лоб козырек форменной фуражки, тоже почесал затылок. – Удалось, конечно. Ясное дело, удалось. А то как?
Девяткин спустился вниз, побродил по двору, свернул в арку и, постояв в ее прохладном полумраке, задумался. Он тер подбородок, стараясь представить картину происшествия. Это было легко сделать. Трупы милиционеров пролежали тут до утра, когда подтянулись эксперты и все здешнее начальство. Составили протоколы, а абрис фигур убитых милиционеров мелом начертили на асфальте. К утру дорога просохла после дождя, поэтому рисунки получились яркими и четкими, их до сих пор не затоптали. Бурые пятна крови словно въелись в асфальт.
Слева рухнул сержант Лошак. Раскинув руки в стороны, он сильно разбил лицо при падении. Впрочем, боли сержант уже не почувствовал: пуля разорвала позвоночник, и он умер мгновенно, еще не коснувшись подбородком асфальта. Правее лежал лейтенант Савин. Он получил три пули в грудь, еще одно ранение – в плечо навылет. И две пули в живот. Он жил какое-то время, успел перевернуться с боку на спину. Через несколько секунд убийца подошел ближе и добил его короткой очередью в голову. Уже мертвый Савин сжимал в руке табельный пистолет.
– Акт судебно-медицинского исследования я видел и протоколы читал, – сказал Девяткин. – Милиционеры стояли вот тут, прямо возле входа в арку. Вполоборота к дому. Стрелявший находился не в подворотне, а на мостовой, за их спинами. Да, с улицы он стрелял. Из своего ствола Савин выстрелил дважды. Только дважды. В магазине пистолета осталось шесть патронов. Одну пистолетную пулю достали из-под слоя штукатурки в верхнем своде арки. Вторая пуля попала в тротуар. Она тоже найдена. Правильно?
– Так точно, – кивнул Сыч. – Эти детали я хорошо помню. Я только писал протокол. А текст диктовал начальник управления криминальной милиции.
Он тоже тер подбородок, словно передразнивал Девяткина, и морщил лоб, изображая мучительную работу мысли. Сыч думал о том, что наступает обеденное время, а он еще не завтракал.
– Теперь слушай вопрос, – продолжал Девяткин. – В подворотне на сухом асфальте обнаружена кровь первой группы, резус отрицательный. Крови много. Вопрос: чья это кровь? В протоколе написано: предположительно кровь убийцы. Но кто ранил убийцу, если милиционер в него не попал? Лично я без понятия. А вы как?
Сыч напрягся так, что глаза сделались стеклянными, а щеки налились краской. Надо что-то отвечать, а сказать нечего. Но Девяткин ответил сам:
– Кровь не принадлежит убийце. Помимо преступника, тут был еще кто-то. Другое неустановленное лицо. Ставлю рупь за сто: случайный свидетель видел то, что тут происходило. Да, была ночь, лил дождь. Но в десяти метрах отсюда – фонарь на столбе, на противоположной стороне улицы – другой фонарь. Хотя бы один из них светил. Правильно?
– Так точно, – отчеканил Сыч.
– Не бывает такого, чтобы на улице была пальба из пистолета и автомата, а жители окружающих домов разом оглохли или заснули мертвым сном. Люди боятся. Им не нужны лишние неприятности, своих хватает.
Сыч вытянулся в струнку. Он не боялся бандитов или молодых урок, орудовавших в ночных электричках, но почему-то робел перед этим майором из Москвы, о котором слышал от сослуживцев разные истории. Говорили, будто этот Девяткин чуть не до смерти забил одного бандита и жестокого убийцу, а у того нашлись влиятельные друзья. Девяткину предложили два варианта: или он ищет себе другую работу, или остается в милиции, но отправляется в ссылку. В далекий город, где уголовников больше, чем порядочных граждан, а без убийств и поножовщины не обходилось ни дня, ни ночи.
Девяткин выбрал второй вариант. И через пару лет навел в том паршивом городке такой порядок, что о майоре снова вспомнили в Москве. И позвали обратно. Вот это офицер: есть характер, мужество….
16 
