97 
Леди Оливия задумалась.
— В прошлом Маркуса есть вещи, в которых он никогда не признается. Он считает, что мужчине не пристало жаловаться. Скорее умрет под медленной пыткой, чем станет искать сочувствия. И если он узнает, что я рассказала вам кое-что, не сносить мне головы.
— Я умею хранить секреты, — заверила ее Лилиан. Леди Оливия улыбнулась, а потом посмотрела на носок туфли, выглядывающий из-под отделанного оборками подола юбки.
— Думаю, в семействе Марсденов вы придетесь ко двору. Мы обожаем секреты. И никто из нас не любит копаться в прошлом. Маркус, Алина и я — все мы, каждый по-своему, натерпелись от родителей, которым, по-моему, вовсе не стоило заводить детей. Моя мать интересовалась исключительно собой. Ее беспокоило только то, что могло навредить лично ей. Отец нас, дочерей, не замечал вообще, как будто нас и не было.
— Мне жаль, — от души сказала Лилиан.
— Нет, его безразличие было благом, мы это знали. Маркусу приходилось намного хуже. Он стал жертвой безумных представлений отца о том, как воспитывать в Уэстклифе наследника.
Голос леди Оливии звучал тихо и ровно, но Лилиан внезапно пробрала дрожь.
— Отец добивался от сына абсолютного совершенства во всем. Он придерживался безмерно завышенных требований и наказывал сына каждый раз, когда тот не оправдывал его ожиданий. Маркус научился терпеть побои, не проливая ни слезинки, не выказывая даже намека на непокорность, иначе его наказывали бы с удвоенной жестокостью.
Леди Оливия перевела дыхание, а затем продолжила:
— Отец был безжалостен, если видел малейший признак слабости. Однажды я спросила Алину, почему Маркус никогда особенно не любил собак. Она рассказала. Когда брат был еще совсем ребенком, в доме жили два волкодава. Отец держал их в качестве домашних любимцев. Мальчик боялся их до смерти. Собаки чувствовали его страх и пытались напасть на него, лаяли, рычали. Однажды отец заметил, что сын боится, тогда он запер сына в комнате наедине с собаками. Пусть встретится лицом к лицу с тем, чего так боится! Он просидел там несколько часов. Не могу даже представить, что должен был чувствовать пятилетний мальчик перед оскаленными пастями чудовищ.
Оливия горько улыбнулась.
— Поверьте, наш отец придавал буквальное значение фразе — «бросить на съедение псам». Вместо того чтобы защищать сына в миг опасности, он предпочитал провести его через все круги ада.
Лилиан смотрела на Оливию не мигая. Она хотела что-то сказать, спросить, но горло словно свело судорогой. Подумать только! Маркус, такой самоуверенный и спокойный, когда-то был испуганным ребенком. Вот откуда его сдержанность, замкнутость. Жестокий урок он получил в раннем детстве. И некому было прийти на помощь, никто не прогнал его страх. Забавно. Сейчас Маркус взрослый мужчина в расцвете сил, а ей хочется защитить маленького мальчика, которым он когда-то был.
— Отец хотел, чтобы у его наследника был независимый характер и жестокое сердце, — продолжала леди Оливия. — Тогда никто не смог бы взять над ним верх. Если отец вдруг замечал в мальчике чувство привязанности, например, к любимой няньке, ее немедленно изгоняли. Он научился держаться подальше от людей, которых любил. Не хотел просто терять. Например, нас с Алиной. Насколько я понимаю, Маркусу стало гораздо легче, когда его наконец-то отправили в школу. Там он нашел друзей, которые отчасти заменили ему семью.
«Так вот почему Маркус оставался преданным другом Сент-Винсенту», — подумала Лилиан, а сама спросила:
— А ваша матушка никогда не пыталась вступиться за детей?
— Нет. Она была слишком занята собственными делами.
Они помолчали. Леди Оливия терпеливо ждала, пока Лилиан заговорит. Она понимала, что Лилиан нужно осмыслить услышанное.
— Наверное, вы вздохнули с облегчением, когда граф наконец умер?
— Да. Не знаю, можно ли говорить так о собственном отце, но мир стал чище после его смерти.
— Он просчитался! Ваш брат не стал холодным и безжалостным.
— Да. И я рада, что вы это поняли, дорогая. Маркус столько вытерпел!
Разговор не утолил любопытства Лилиан, а только вызвал новые вопросы, целое море вопросов о Маркусе. Но она совсем недавно подружилась с леди Оливией и плохо ее знала, поэтому решила быть осторожной в расспросах.
— Как вы считаете, миледи, — осмелилась она спросить, — лорд Уэстклиф уже когда-нибудь думал всерьез о женитьбе? Кажется, была какая-то женщина, к которой он питал нежные чувства?
97 
