123 
Потом он прижал ее к двери, прижал так, чтобы она почувствовала его возбуждение. Глаза ее распахнулись. Вид у нее был утомленный, но в глазах читалось желание. Губы ее были приоткрыты, и он приник к ним с жадностью. Когда он отпустил ее, голова ее безвольно откинулась к двери.
– Я хочу любить тебя, – шепнул он, накрывая ладонью ее грудь. – Прошу тебя, ангел мой, позволь мне это.
Она прикрыла глаза, нахмурилась и прислонилась щекой к двери.
– Ты меня погубишь.
Его смутило то, с какой мольбой она прошептала это. Неужто она не понимает, что ее власть над ним втрое сильнее, чем его власть над ней? Неужто она не понимает, что он не хочет ее погубить?
Он медленно гладил ее грудь и смотрел, как щеки ее заливаются румянцем.
– Это тебя губит?
Она кивнула, а руки ее обхватили крепче его талию.
– Ты хочешь, чтобы ради тебя я поступилась всем – своей гордостью, своей… независимостью.
– Черт бы побрал твою независимость! Я люблю тебя. Попробуй скажи, что тебе это безразлично.
Она широко раскрыла глаза и изумленно уставилась на него.
– Не произноси этих слов! Я не хочу, чтобы ты говорил, что любишь меня, если это значит лишь… – Она отвернулась. – Я не хочу, чтобы ты говорил, что любишь меня.
– Если это значит что? – Он ласкал ее сосок кончиком пальца, и она, не выдержав, застонала. – Продолжай, Корделия.
– Нет… ничего. Я… я лишь хочу, чтобы ты оставил меня в покое.
С его губ готовы были сорваться уверения, что он разрывает свою помолвку, что женится на ней, что хочет жениться. Но он уже говорил ей это, и она отказала ему. Черт возьми, на сей раз сначала он заставит ее признаться, что она любит его. Тогда она не сможет вновь отказать ему.
Он обхватил ее лицо ладонями.
– Ты отказываешься быть моей женой… отказываешься быть любовницей… Ты говоришь, что хочешь независимости, а сама таешь от одного моего прикосновения. Очевидно, тебе нужно лишь мое тело.
– Мне… мне не нужно и твое тело, – прошептала она, отводя взгляд.
Она попыталась убрать руки с его талии, но он схватил их и положил себе на грудь.
– Лгунишка! Но обмануть тебе меня не удастся – твое собственное тело говорит правду.
Когда он отпустил ее руку, пальцы ее гладили его грудь словно по собственной воле, и тогда он повернул голову, поймал один из пальцев ртом и играл с ним, пока щеки ее не стали пылать.
– Румянец на твоем лице говорит о том, что ты хочешь меня, – шепнул он. – Или ты будешь и это отрицать?
Он приник губами к ее запястью, где бешено бился пульс.
– Кровь твоя бежит по жилам, полная желания. И это ты будешь отрицать?
Она не успела ответить, а он уже опустил вырез ее платья и коснулся губами ее груди. И тело ее обмякло в его объятиях.
Он поднял голову и взглянул на ее залитое краской лицо.
– Будешь и это отрицать? – вновь повторил он.
Она застонала и покачала головой.
Но ему этого было недостаточно.
– Скажи это, Корделия, скажи хотя бы, что хочешь меня.
– Я хочу тебя.
От ее сдавленного шепота у него голова пошла кругом. Он осыпал ее лицо поцелуями, а она, забыв про все, срывала с него рубашку. Он скинул рубашку через голову и стал судорожно стаскивать с нее платье.
Руки ее были полусвободны от одежды, и тут он замер. Ему в голову пришла удивительная мысль.
Она не сводила с него потемневшего от страсти взора.
– Себастьян?
Он поднял ее на руки и понес к камину, положил на шкуру и встал над ней, расстегивая бриджи. На мгновение он застыл в нерешительности, словно не веря тому, что заставил ее признаться в своем желании.
Корделия сама с трудом в это верила. Неужели он прав, и она с самого начала, идя к нему, ожидала именно этого? И тут вдруг она поняла, что не может без посторонней помощи выбраться из платья.
Он медленно разделся, не сводя горящего взгляда с ее тела. От возбуждения у нее пересохло во рту. Он стоял перед ней совершенно обнаженный, и до чего он был прекрасен! Стройный, высокий, сильный! Она облизнула языком запекшиеся губы.
Он чуть улыбнулся и, опустившись на колени рядом с ней, провел рукой по ее рту, подбородку, шее – к груди. Она пыталась выпутаться из платья, но он улегся с ней рядом и продолжал ласкать ее грудь и обнаженную часть живота.
– Что ты делаешь? – выдохнула она.
– Я собираюсь заняться с тобой любовью.
– Но… но тебе надо… – Она покраснела. Он же прекрасно понимает, что она не может пошевелиться! – Тебе надо помочь мне…
123 
