очень нудно 
44 
Слава Богу, что хоть снег перестал идти, подумала Корделия. Себастьян сказал, что хорошо бы попасть в Йорк до вечера, дальше дороги лучше.
Йорк. Там живет Гонорина. Корделия не видела мамину подругу уже несколько лет, с самых похорон. Стоит ли рассказать герцогу о Гонорине? Замечательно было бы нанести ей визит, но ее может не оказаться дома, кроме того, неприлично вваливаться такой большой компанией без предупреждения.
С другой стороны, с улыбкой подумала Корделия, Гонорина безумно расстроится, когда узнает, что упустила возможность познакомиться с герцогом Веверли.
– Позвольте узнать, чему вы улыбаетесь?
Вопрос герцога застал ее врасплох.
– Так, пустяки. Просто я вспомнила, что вы говорили о Йорке. Там живет моя подруга.
– Гонорина, – пробормотал отец.
– Я думала, ты спишь, – сказала Корделия, поворачиваясь к нему.
Он сидел с закрытыми глазами, прислонившись к стенке кареты, и улыбался.
Она легонько толкнула его в бок своим ридикюлем.
– Ах ты, притворщик! Пытаешься избежать занятий!
Он приоткрыл один глаз.
– Не совсем. Но, стоило тебе упомянуть эту бабу, как я тут же проснулся. У меня сердце подпрыгивает, едва я слышу ее имя.
Корделия сделала круглые глаза.
– Почему ты так говоришь о ней?! Она вовсе не такая уж плохая! Просто немного настырная.
Викарий хмыкнул, Корделия снова пихнула его в бок.
Тогда отец отобрал у нее ридикюль, сунул его себе за спину и с победным видом взглянул на нее.
– Знаю, знаю, о чем ты мечтаешь, детка. Чтобы мы нанесли визит вдовушке Гонорине. Так вот, выбрось это из головы. Обойдемся без ее «определенных» мнений.
– Но она мой друг.
– Да-да. – Он погрозил ей пальцем, уже не вполне шутливо. – Только у этой женщины воля тигрицы, ум судьи и голос мегеры. Если она не может убедить кого-то в своей правоте одной лишь силой воли, то пускает в ход свою дьявольскую логику. Если и это не помогает, она начинает скандалить и скандалит до тех пор, пока противник не сдается. – Он мрачно вздохнул. – И обычно побеждает. Гонорина всегда побеждает, а мне сейчас и своих забот хватает, обойдусь и без ее советов.
– Папа! Но она же совсем не такая! Она великодушна, благородна…
– И тиранит всех, кто имеет отличное от нее мнение, – закончил за Корделию викарий.
– Как ты можешь быть столь неблагодарным! Гонорина, несмотря на разницу в положении, все эти годы была мне как сестра. Вспомни, сколько раз она выручала нас своими пожертвованиями, когда дела прихода шли совсем неважно. – Голос ее задрожал. – А когда мама умирала, Гонорина приехала незамедлительно. Если бы не Гонорина…
– Ладно, – сдался наконец викарий. – В преданности ей не откажешь.
– Я с нетерпением жду встречи со столь необыкновенной женщиной, – заявил вдруг Себастьян. И добавил к несказанной радости Корделии: – Думаю, мы сможем ненадолго заехать к ней.
Пропустив мимо ушей стенания викария, Корделия поспешила сказать:
– На час-два, не больше. Я знаю, как вы торопитесь к брату, но, если мы сможем заглянуть к ней, я буду вам весьма признательна.
– В столь сердечной просьбе я не могу вам отказать. – Улыбнулся он всем присутствующим, но блеск его глаз убедил ее в том, что улыбка предназначалась именно ей.
– Благодарю вас, Себастьян.
Пруденс окинула ее презрительным взглядом, викарий нахмурился, и Корделия сконфузилась.
– Себастьян? – негодующе переспросил викарий.
Лорд Веверли лишь пожал плечами.
– Я предложил вашей дочери отринуть формальности, раз уж мы путешествуем столь тесной компанией.
Корделия бросила взгляд на отца и заметила, что тот весьма недоволен.
– Но, ваша светлость, – холодно заметил он, – не пристало нам обращаться с вами так фамильярно, ведь мы едва знакомы. Возможно, знай мы о вас побольше, я бы проще смотрел на формальности. Почему бы вам не рассказать нам о себе? О семье… о вашей жизни в Индии. – Он искоса посмотрел на Корделию и добавил: – О вашей невесте.
Корделия залилась краской. У отца могла быть лишь одна причина лишний раз напомнить о том, что герцог помолвлен. Неужели он знает про поцелуй? Господи, только не это. И она смущенно заметила:
– Неприлично расспрашивать человека о его личной жизни, – и незаметно ущипнула его за руку.
Но он будто ничего не замечал.
– Мы позволили этому человеку увезти нас в Лондон, причем на сборы нам был дан один-единственный день. Думаю, мы вполне можем ожидать от него откровенности.
44 
