очень нудно 
62 
— Ну а дальше что? — спросила Изабелла.
— Это сюрприз, — ответила девушка. — Пока мы будем в Париже, монсеньор собирается сделать все приготовления, чтобы этот особняк сдали нам. В этом случае мы сможем выезжать туда по субботам и воскресеньям.
А если у нас появится желание, то мы могли бы вообще оставаться там, чтобы не возвращаться вновь в суету Парижа.
— Оставаться там?
Леди Изабелла задала этот вопрос очень громко, чуть ли не выкрикнула его, а затем театральным жестом подняла карточки с приглашениями, которые до этого лежали у нее на коленях.
— А это вы видели? — спросила она. — И еще раз в десять больше лежат наверху.
— Что это такое? — с любопытством спросила Аме.
— Приглашения, — ответила леди Изабелла. — Приглашения на балы, званые обеды, балы-маскарады, приемы, званые вечера всевозможных видов, причем на большинстве этих карточек есть приписка, что вас, милая, приглашают присутствовать на этих мероприятиях в качестве почетной гостьи. И вот, когда на нас хлынул поток этих приглашений, вы с Себастьяном снимаете домик в лесу. Да вы, должно быть, не в своем уме!
— Да нет же, мадам, вовсе нет, и, пожалуйста, не сердитесь на нас, — взмолилась девушка. — Просто накануне вечером я очень устала от такого огромного количества различных увеселений. Ведь буквально каждый вечер мы выезжаем из дома на какой-нибудь прием, вот я и подумала: как было бы замечательно внести некоторые изменения в нашу жизнь и остаться дома.
— Когда вы говорите» нам «, то, разумеется, имеете в виду себя и Себастьяна, — подытожила Изабелла.
— И вас, конечно, мадам, — поспешно добавила девушка. — Только, бога ради, не подумайте, что нам хотелось бы лишить вас удовольствия посещать эти многочисленные званые вечера и приемы, если вы захотите.
Леди Изабелла посмеялась, но вполне добродушно.
— Нет, вы только послушайте, Хьюго, что она говорит! — воскликнула леди Изабелла. — Оказывается, Аме не хочет лишать меня удовольствия присутствовать на балах и приемах. Отлично, дорогая, вы и Себастьян можете поселиться в доме где-нибудь в лесу, если хотите; но хотела бы предупредить вас, что в этом случае половина Парижа погрузится в траур — представляете, все эти празднества устраиваются специально для вашего увеселения, а вас на них не будет!
Девушка присела на подлокотник кресла, в котором устроилась леди Изабелла.
— Мне не хочется быть неблагодарной, — с серьезным видом проговорила она, — но иногда я не могу удержаться от мысли, что каждый из тех, кто сейчас так добр ко мне, мог бы повести себя совершенно по-другому, если бы узнал, кто я на самом деле. Предположим, что на одном из этих больших приемов я бы вдруг встала и объявила:» Друзья мои, вы оказали мне большую честь тем, что сделали для меня, но я должна сказать вам всю правду. На самом деле я не являюсь подопечной английского герцога. Я — просто Аме, и никому даже не известно, как имя моих родителей «. Интересно, что бы случилось после этого, что бы сказали присутствующие?
— Тише, тише, девочка, как у вас только язык поворачивается говорить подобные вещи? — протестующе воскликнула леди Изабелла. — Вы ведь не знаете, кто в эту секунду может услышать вас. Да будет вам известно, что в Париже даже у стен есть уши. Откуда вам знать, возможно, каждый цветок в этом саду под окном на самом деле находится на службе у кардинала!
— Леди Изабелла совершенно права, — проговорил Хьюго Уолтхем. — Никому из нас не следует говорить такие вещи. Что касается меня, я вполне разделяю ваши, Аме, подозрения относительно того, что большинство, хотя уверен, что далеко не все, из тех трогательных посланий, которые вы сейчас регулярно получаете, не стоит воспринимать слишком серьезно.
— Месье Хьюго так все отлично рассудил, — восхищенно проговорила девушка. — Иногда, в тех случаях, когда я возвращаюсь поздно вечером с какого-нибудь бала, на котором мне приходилось танцевать с принцами и герцогами и где люди говорили такие волшебные, хотя зачастую и очень глупые вещи, я поднимаюсь наверх, в свою комнату, и открываю хранящийся в гардеробе чемодан, который всегда держу запертым на ключ. А известно ли вам, что находится в том чемодане?
— Нет, а что? — спросила Изабелла.
— А вот что: в нем я храню одежду, в которой была, когда совершила побег из монастыря. Белое платье и темный плащ — именно в них я была, когда перелезала через стену, а потом через открытую дверцу забралась в карету монсеньера.
62 
