Последние отзывы

  79  

* * * *

Пожарник Белобородько оказался мужиком, не крепким на спиртное. Он осилил три рюмки коньяка, затем повалился на постель, заявив, что сломанные ноги болят. Они и должны болеть, потому что свои, а не колхозные. Пожарнику хватило терпения проследить, чтобы его из палаты убрали стол с объедками и переполненные окурками пепельницы. Он распорядился, чтобы форму с двумя рядами орденских колодок на груди повесили на стул у кровати, а фуражку с красным околышком положили на подоконник.

Белобородько отошел ко сну, но не проспал и пяти минут, внезапно очнулся, отдал лейтенанту новый приказ: включить телевизор и настроить его на тот канал, где передают футбол. Увидав на экране футбольное поле, полковник как-то внутренне размяк, словно успокоительное принял. Отпустил лейтенанта и прапорщика до дома, наказав им явиться завтра к обеду, захватив с собой борща в судке.

Устроившись на подушке, Белобородько делал два дела: смотрел футбол и из последних сил боролся с тяжелой дремотой. То закрывал глаза и негромко похрапывал, то просыпался и спрашивал, какой счет, и кто с кем играет. Снова начинал глазеть на экран и клевать носом.

В первых сумерках в палату вошла сестра Сомова, включила верхний свет. Пожарный в присутствии женщины встрепенулся. Обмотанный бинтами с головы до ног, он был похож на ожившую свеженькую мумию. Сомова перевернула полковника на живот, спустила с него трусы, оголив единственное место на теле, не захваченное бинтами. Сомова похлопала пожарника по розовым мясистым ягодицам, чтобы расслабился, сделала укол амнапона и подтянула трусы.

Тимонин от укола отказался. Ему не нравилось, когда женщины шлепают его по заду. Нравилось наоборот. Тимонин готов был без остатка погрузиться в футбольное зрелище. Однако от международного поединка отвлекали полчища мух, слетевшихся в палату с ближней помойки. Их жужжание и мельтешение раздражало. Тимонин сложил трубочкой газету, забытую лейтенантом.

Он подошел к окну и замер. Над городом спустились сумерки. Из окна Тимонину было видно, как на улице за забором зажглись уличные фонари. Их блеклый голубой свет заслоняли своими черными листьями разросшиеся у забора тополя.

Но и в этом бедном освещении Тимонин увидел, как через распахнутые ворота во двор въехала светлая пятидверная «Нива» с затемненными стеклами. Машина остановилась рядом с будкой электроподстанции, точно напротив больничных окон. Погасли фары и габаритные огни, но никто из «Нивы» не вышел. Казалось, из-за темных стекол за больничным корпусом, за освещенными окнами, за Тимониным наблюдают чужие враждебные глаза.

Тимонин испытал странное беспокойство.

– Мать твою, какой счет? – спросил полковник, заворочался во сне и, сделав многозначительную паузу, заявил. – Бензонасос, блин, перегрелся. Закройте клапан, вода переливается. Вижу дым. Ситуация под контролем.

Видимо, у пожарника поднялась температура. Тимонин подошел к противоположной стене и погасил свет, чтобы чужаки из «Нивы» не пялились в его окно. В мерцающем свете телевизора Тимонин прекрасно видел насекомых. Снова вернулся к окну, облюбовал сидевшую на стекле жирную муху, кротко размахнулся газетой. От мухи осталось грязно-серое вытянутое пятно.

Зажав в газету в кулаке, Тимонин стал медленно бродить по палате, высматривая мух на её светлых стенах, то и дело, взмахивая своим грозным оружием. Охота оказалась удачной. За четверть часа он намолотил два с лишним десятка мух. И, главное, принял важное для себя решение. Чтобы доставить себе удовольствие, он досмотрит до конца оба футбольных матча, которые передают подряд, один за другим. А затем уйдет из больницы.

Возможно, его поместили в больницу именно с этой целью: истребить здешних мух. Но теперь, когда задание выполнено, дальнейшее пребывание Тимонина в больничных стенах потеряло всякий смысл. Он порвал газету на квадратики, готовясь отправиться в туалет по большой нужде. Неожиданно заворочался полковник. Он приподнялся на локте, взглянул на Тимонина.

– Кто с кем играет? – спросил пожарник. – И какой счет?

Задав вопросы, он тут же отвернулся к стене и захрапел. Тимонин помотался по палате, от нечего делать застелил свою измятую постель. Отодвинул стул с формой пожарного за изголовье его кровати, чтобы не попадался на пути.

Прихватив с собой разорванную на квадратики газету, вышел в коридор, свернул в туалет и заперся в кабинке. Он долго сидел на унитазе, вертя головой, и разглядывал деревянные перегородки, над которыми долго работал какой-то художник из местных больных. Тимонину попалось много интересных эротических картинок и коротких слов из трех букв.

  79