96 
И он понес дочку к своей комнате, где уже на веранде стояла Люся, ждала их.
Нельзя просить человека пойти на рискованное дело и при этом скрывать от него саму суть этого дела. Отец и дочь Кассели слушали неизвестные им подробности со спокойным вниманием, Эрих же был более эмоциональным. Когда он услышал, что Ганс Лешке не убивал Лапидарова, а, наоборот, сам стал жертвой и заточен в «Замок Кровавой Эльзы», – вскочил с негодующим возгласом. Викентий Павлович остановил его жестом руки.
– Главное в том, – сказал серьезно, – что парня оттуда живым не выпустят. Я сам сегодня это слышал от самих бандитов.
И он коротко рассказал о походе в горы.
– Значит, – задумчиво протянул фон Кассель, – даже если устроить на замок налет, этого молодого человека преступники постараются уничтожить?
– Совершенно верно! Как опасного свидетеля… А налет, как вы выразились, точнее – полицейская облава, состоится. Откладывать нельзя: эти люди очень осторожны, они уже дважды ускользали от ареста. И сейчас они не могут не чувствовать, как ситуация вокруг них обострилась. Исчезнут в любой момент. Потому я еще сегодня пойду к комиссару Эккелю. Думаю, послезавтра мы будем брать эту банду.
– А как же Ганс? – воскликнул Эрих.
Викентий Павлович не ответил: склонив голову, он смотрел на Гертруду. Девушка улыбнулась: она совершенно точно поняла его безмолвный вопрос. Сказала утвердительно:
– Я проберусь к нему. Вы мне дадите оружие?
– Непременно, – кивнул Петрусенко. – Но сначала я хотел бы услышать, что скажет господин фон Кассель.
Отец и дочь переглянулись, и фон Кассель почти неуловимо кивнул девушке. Потом перевел взгляд на Петрусенко:
– Не сомневайтесь, мой друг! Моя дочь проберется к этому бедному парню так незаметно, что ни один зверь ее не учует!
– Должен честно вас предупредить: эти звери пострашнее тех, с кем вы встречались в африканских степях или джунглях!
– Не думаю! – От уголков глаз фон Касселя разбежались веером мелкие морщинки. – У них не такая мгновенная реакция и не такой острый нюх.
– Они меня не увидят и не услышат! – поддержала отца Труди. – Так как насчет оружия?
Но Петрусенко все еще смотрел на фон Касселя:
– Значит, вы не возражаете? – переспросил он.
– Как я могу? – с достоинством сказал тот. – Ведь я, как и вы, совершенно убежден: лучше моей дочери с этим заданием никто не справится.
Только тогда Петрусенко ответил девушке:
– Оружие – вот оно!
Распахнул пиджак и достал из кожаной кобуры, ловко и незаметно пристроенной на поясе, револьвер. Он взял его два дня назад в городской полицейской управе, у комиссара.
Протянул Гертруде, спросил:
– Стрелять из такого умеешь?
Вместо ответа она крутанула, проверяя, барабан, твердо вскинула руку, словно целясь. Викентий Павлович улыбнулся: по всему видно, что стрелок она отменный.
Эрих, несколько раз порывавшийся что-то сказать, наконец воскликнул:
– Труди, мы пойдем вместе!
– Вот что, друзья! – Петрусенко серьезно оглядел всех. – Нам нужно все хорошенько обсудить, до мелочей. И этот вопрос – тоже…
На следующее утро они позавтракали, как обычно, в столовой вместе со всеми, разошлись каждый как будто по своим делам. Но уже через полчаса Эрих и Труди пришли на одну из окраинных улиц города, где их ждал легкий фаэтон, на облучке которого сидел Викентий Павлович. Этот фаэтон ему раздобыли по распоряжению комиссара Эккеля. И скоро все трое уже выезжали за город, в сторону горной дороги. Причем никто посторонний не догадался бы, что один из седоков – девушка. На Труди были брюки, легкие сандалии, клетчатая рубаха и просторная домотканая куртка, ее косы были убраны под кепи, напоминающее военный головной убор. Это и в самом деле была шапка ее брата Гендрика, оставшаяся у него после службы в полку конных стрелков, – он подарил ее сестренке.
Эрих и Труди тихонько переговаривались, Викентий Павлович не прислушивался, задумчиво глядел на дорогу. Накануне они уже все обговорили, продумали. Он мог бы еще сконцентрировать внимание ребят на каких-то мелочах, но решил не перегружать их информацией. На практике многое оборачивается непредсказуемо, многое будет зависеть от смекалки его юных агентов. Сам же себя Петрусенко все еще тешил мыслью, что в любой момент может остановить опасное предприятие, повернуть обратно. Пока ребята еще с ним, в этом фаэтоне, – можно сказать: «Нет, не надо этого делать!» Он ведь знал, что, по большому счету, не имеет право рисковать жизнями мальчика и девочки. На это есть полиция! Но там, в замке, находится еще один молодой человек – Ганс Лешке, его жизнь висит на волоске! Если у парня будет оружие, если он будет знать то, о чем не догадываются бандиты – о том, что завтра облава, – у него окажется большое преимущество. А значит – шанс выжить. Дать ему этот шанс могут вот эти двое – Эрих и Труди. Петрусенко верил в них, особенно в Гертруду. И чем ближе приближались они к хорошо известному ему месту, тем меньше оставалось у него сомнений. Нет, конечно, он не станет поворачивать обратно! Да теперь уже и сами ребята не позволят ему это сделать…
96 
