107 
Видя, что она не отвечает, Дарраг продолжал:
– Вы избалованное своенравное создание, которое привыкло ни с кем не считаться и потворствовать своим прихотям! По крайней мере вы были такой до тех пор, пока мы не поселились вдали от всех. Я не верил, что вы можете измениться и научиться думать не только о себе. Но вы начали меняться, когда ваш эгоизм вошел в противоречие с вашими потребностями.
Джанет вскочила из-за туалетного столика и с негодованием указала мужу на дверь.
– Довольно! Я больше не хочу вас слушать!
Дарраг с невозмутимым видом скрестил руки на груди.
– Я уйду, когда сочту нужным, – заявил он. – Вы с самого начала дали мне ясно понять, что я вам не ровня. Вы – утонченная английская красавица, аристократка, а я – презренный ирландский архитектор, выходец из низов, которого можно поцеловать пару раз тайком, но который не достоин ни настоящего уважения, ни серьезных отношений с вами.
– Это неправда.
– Неправда? А разве не вы сначала едва не отдались мне, а потом, несколько часов спустя, пытались прогнать меня с бала, намекая, что я пришелся здесь не ко двору и не достоин находиться среди знатных особ?
– Вы несправедливы ко мне. Откуда мне было знать, что вы – джентльмен? – стала оправдываться Джанет.
– А зачем вам было это знать? Разве джентльменство нечто внешнее, вроде верхней одежды, а не внутренняя нравственная суть личности? Разве джентльменство связано с титулом или определяется им? Да будет вам известно, дорогая, что нередко джентльменство и титул – противоположные вещи. У вас было достаточно времени и возможностей, чтобы узнать, что я за человек. Ведь то, есть у меня титул или нет, ничего не меняет во мне как в человеке.
Джанет, нахмурившись, глубоко задумалась.
– Вы не можете понять, зачем я поселился с вами в крохотном убогом жилище, – продолжал Дарраг. – Я сделал это вовсе не для того, чтобы унизить вас. Мне хотелось, чтобы мы немного пожили как супружеская пара без всяких условностей, на которых строится жизнь как простолюдина, так и лорда. Кроме того, существовала еще одна причина, заставившая меня поступить подобным образом. – Голос Даррага дрогнул. – Возможно, самая важная.
– Какая именно? – подозрительно спросила Джанет.
– Любовь.
Джанет подняла на него свои прекрасные, как морская волна, глаза.
– Я хотел знать, сможете ли вы полюбить меня. Не за мой титул, не за земли и деньги, а за мои человеческие качества.
Взгляд Джанет стал задумчивым, однако через несколько мгновений она снова помрачнела.
– Неужели вы думали, что, увезя меня в глушь, вы сможете внушить мне любовь? – спросила Джанет.
– Тем не менее я достиг своей цели. Признайтесь, вы любите меня. Я знаю это.
Она рассмеялась, однако ее смех звучал неискренне. Тем не менее он заронил сомнение в душу Даррага. Холодок пробежал у него по спине. Стараясь не обращать на это внимания, он заключил Джанет в объятия.
– Скажите же наконец, что вы любите меня.
Джанет уперлась ладонями в грудь мужа, пытаясь оттолкнуть его.
– Но я не люблю вас! Отпустите меня!
– Теперь вы лжете мне, – промолвил Дарраг. – В тот день, когда мы познакомились, между нами пробежала искра. Мы крепко связаны друг с другом, и никому из нас не под силу разорвать эту связь.
– Нас связывает физическое влечение, и только. По-моему, мы уже обсуждали эту тему.
– Да, нас влечет друг к другу, но, кроме того, мы испытываем более глубокие чувства.
Джанет потупила взор. От ее густых длинных ресниц на щеки падали тени.
– Это неправда, – с трудом произнесла она.
– В таком случае что означали все те игры, которые мы вели в усадьбе ваших кузенов? Это были своеобразные любовные забавы, похожие на брачные танцы птиц. Скажите, почему вы позволяли мне целовать вас в саду Мерриуэдеров?
Джанет пожала плечами.
– Я уже сказала, что это было физическое влечение, – не поднимая глаз, ответила она.
– А почему во время бала в оранжерее вы, зная, что через несколько часов навсегда избавитесь от меня, все же позволили мне ласкать вас?
– Я ничего не позволяла вам.
– Неужели? Светская леди, которая прекрасно знает, как вести себя так, чтобы не выйти за рамки невинного флирта, позволила гостям бала застать ее в откровенной позе с таким кавалером, как я. Я могу сделать только один вывод: вы не очень боялись того, что нас с вами могут застигнуть там, в оранжерее.
Глаза Джанет вспыхнули гневом.
107 
