17 
Мэл отсалютовал ей на прощание и под рев мощного мотора унесся прочь с ее образом, отпечатавшимся в его мозгу так же, как ее вкус — на его языке.
Паркер отступила, захлопнула дверь и, повернувшись, вздрогнула от неожиданности, увидев в холле Лорел.
— Можно я просто скажу обалдеть!
Паркер растерялась, впервые в жизни не зная, куда девать руки.
— Он… он так внезапно схватил меня.
— Еще бы! И, если не возражаешь, я повторю: обалдеть!
— Он напористый и бесцеремонный, и…
— Очень, очень сексуальный. И заметь, это говорит женщина, безумно влюбленная в твоего брата. А поскольку мне не хватило воспитания, чтобы отвести взгляд и удалиться, я могла бы добавить, что ты от парня не отбивалась.
— Он поймал меня врасплох. Иначе я не доставила бы ему удовольствие.
— Как бы то ни было, он выглядел очень довольным. И знаешь, Паркер? — Лорел подошла к подруге, похлопала ее по руке. — У тебя горят щеки, ты возбуждена и сияешь.
— Я не сияю.
Лорел взяла Паркер за плечи и развернула к огромному зеркалу.
— Так что ты сказала?
Может, ее щеки действительно горели и глаза вроде сияли, однако…
— Это от раздражения.
— Я не стану говорить: ах ты, маленькая лгунья, но, Паркс, держу пари, ты сгораешь от вожделения.
— Ладно, хорошо. Хорошо. Он классно целуется, если предпочитаешь грубость и высокомерие.
— Насколько я видела, ты предпочла.
— Исключительно от неожиданности. И мы ведем глупый разговор ни о чем. я иду наверх.
— Я тоже. Потому и увидела это «ни о чем».
Девушки отправились наверх вместе. На лестничной площадке перед входом в свое крыло Паркер остановилась.
— Я изобразила неприступность, закуталась в свой плащ «Руки прочь».
— Что?
— Я не идиотка и не слепая. Мал еще на кухне меня провоцировал. Если честно, он пускается на мелкие провокации при каждой нашей встрече. Да, я смущаюсь, но могу с этим справиться. В общем, когда я его провожала, то предвидела, что у него могут возникнуть кое-какие идеи.
Лорел изумленно распахнула глаза.
— Ты закуталась в «Руки прочь»? Знаменитые доспехи, отпугивающие мужчин всех возрастов, верований и политических убеждений?
— Да.
— Но на Мэла это не подействовало. У него иммунитет. Знаешь, подруга, пожалуй, Мэл — единственный, кого ты не смогла отпугнуть.
— Не смешно.
— Конечно же, смешно. И сексуально.
— Меня не интересуют ни веселье, ни секс с Малкомом Каванафом.
— Паркер, если бы тебя это не интересовало… в какой-то степени, ты смахнула бы его, как пылинку с лацкана. Он… — Лорел попыталась подыскать самое точное слово. — Он тебя интригует.
— Нет. Он… Может быть.
— Я твой друг и поэтому скажу: я рада, что тебя заинтриговал мужчина, тем более мужчина, который мне нравится и который, по моим наблюдениям, также заинтригован тобой.
Паркер дернула плечом:
— Он просто хочет затащить меня в постель.
— Разумеется, он хочет затащить тебя в постель. Но я не согласна со словом «просто».
— Я не собираюсь с ним трахаться. У нас деловые отношения.
— То есть он твой механик?
— Он теперь механик «Брачных обетов» и друг Дела.
— Паркс, твои доводы настолько неубедительны, что, как мне кажется, ты хочешь с ним трахаться и поэтому нервничаешь.
— Дело не в сексе. Не все и не всегда вертится вокруг секса.
— Это ты завела речь о сексе.
«Попалась», — мысленно признала Паркер.
— Тогда тема закрывается. Мне и без этого есть о чем подумать. Мы завтра заняты под завязку. Мы безумно заняты все следующие пять дней.
— Твоя правда. Хочешь, я пойду с тобой, поболтаюсь рядом?
Паркер поняла, что действительно не отказалась бы от компании, а это лишь подтверждало, что она делает из мухи слона.
— Нет, спасибо. Я в порядке. И я хотела бы еще немного поработать перед сном. Увидимся утром.
Паркер вошла в свою спальню, включила телевизор и, сбросив туфли, внимательно их осмотрела. Ни царапин, ни вмятин, ни потертостей. Радуясь, что полы подвала не нанесли ее лодочкам никакого ущерба, Паркер поставила туфли на отведенное им место в обувном отделении гардеробной, костюм убрала в пакет для химчистки, драгоценности разложила по предназначенным им гнездышкам в плоских ящиках. Затем она надела ночную рубашку, халат, сунула в карман сотовый телефон и, подумав, отказалась от долгой горячей ванны, поскольку долгие горячие ванны располагают к размышлениям и мечтаниям. Ей сейчас не хотелось ни думать, ни мечтать.
17 
