очень нудно 
81 
— Точно! Я тоже так думаю. — Эмма взглянула на прикрытую дверь. — Но еще рано говорить ей это. Она еще не готова.
— Как и он, — заметила Лорел. — Интересно, кто из них поймет это первым.
Последняя раскрытая карта одарила Мэла очаровательным фулл-хаусом из трех королев и двух восьмерок, и он сорвал банк, разгромив возглавляемый тузом стрит Джека.
— Тебе сегодня чертовски везет, Каванаф.
Складывая столбиком выигранные фишки, Мэл вспомнил Паркер в кладовке, изорванные белые кружева в кармане своих джинсов и подумал: если бы ты только знал, приятель.
— Прихватил с собой удачу, — улыбнулся он и отхлебнул пива.
— Может, поделишься? — Нахмурившись, Род, один из постоянных игроков, бросил на стол свою ставку. — Мне весь вечер приходит одна дрянь.
— Не переживай, вылетишь в следующем круге и сможешь спокойно следить за нашей игрой, — успокоил Дел.
— Ты бесстрастный ублюдок, Браун.
— В покере никаких сердечных привязанностей.
Швырнув в банк свою ставку, Мэл подумал, что за покерным столом Дел действительно безжалостен. Как, вероятно, и в суде, хотя ему лично не приходилось видеть парня за работой. Правда, нельзя не признать, что под бесстрастной маской бушуют иные страсти.
Покерные вечера Дел и Джек устраивали с самого своего знакомства в Йеле, то есть традиция была довольно давней. Большинство тех, кто сейчас сидел за столом, играли вместе годами. Он и Картер последними вступили в клуб. Картер попал сюда через Мак, хотя был знаком с Делом еще в школе.
А что сказать о себе? Мэл не был вполне уверен, разве что они с Делом как-то сразу поладили.
Браун — щедрый, верный и приверженный традициям — отчаянно защищает тех, кто ему дорог, а Паркер ему дороже всех. Интересно, как Брауны отнесутся к тому факту, что Паркер стала Малкому Каванафу дороже, чем он сам мог вообразить. Как вообще он мог представить реакцию Браунов, если не может разобраться в собственных чувствах?
Мэл изучал поведение соперников, свои карты, рассчитывал вероятные сценарии и разыгрывал партию, не прислушиваясь к разговору. Что там может быть интересного? Пустая болтовня, немного бизнеса, неудачные шутки.
Когда Картер открыл очередную карту, Мэл перестроился, поняв, что его шансы уменьшаются. Затем Дел повысил ставку, и Мэл, бросив карты, вновь погрузился в размышления.
Получалось, что у покера и жизни много общего. Играя в карты, ты торгуешься, рассчитываешь шансы, принимаешь то или иное решение. А когда карты дерьмовые, блефуешь, если игра того стоит и если тебе хватает наглости.
В ином случае? Ждешь следующей партии.
Мэл прикинул, что принципы, применяемые им в игре, приносят весьма приличные результаты и в жизни. Следовательно, он должен хорошенько рассмотреть карты, которые сдала ему жизнь, рассчитать свои шансы с Паркер. Ради нее стоит рискнуть.
Фрэнк, еще один постоянный игрок, тоже бросил карты.
— Слушай, Дел, когда будет готов твой новый мужской дворец?
— Спроси архитектора, — ответил Дел, поднимая ставку.
— Готовлю разрешительную документацию. Если все пройдет гладко, к марту будем отбирать ваши деньги в новом дворце. — Джек обвел взглядом игровое царство Дела. — Я буду скучать по этому местечку.
— Фантастика, — заметил Род. — Покерный вечер с женщинами прямо… — Он указал большими пальцами на потолок.
— Не просто с женщинами, — уточнил Фрэнк. — С женами, как только ты, Род, и эта троица сделаете решительный шаг. Боже милостивый, в это время в следующем году мы все будем на той стороне. Кроме тебя, Мэл.
— Кто-то же должен держать страховочный трос.
— Сам балансируешь на краю обрыва, — ухмыльнулся Род, попыхивая сигарой. — Встречаешься с Паркер. Последний бастион Квартета Дела.
Мэл покосился на Делани, но лицо друга осталось бесстрастным, а ответный взгляд — холодным.
— У меня хорошее чувство равновесия.
Фрэнк хмыкнул:
— Можешь в это верить, приятель, пока не свалишься с того обрыва и не заскользишь по своему тросу.
— Хорошо, что он был каскадером, — добавил Джек. — Должен был научиться падать.
Мэл промолчал, только отхлебнул еще пива. Да, падать он умеет. А еще он знает, что случается, если приземляешься не так, как планировал.
Безукоризненный порядок, в коем мама содержала дом, был для нее, как думал Малком, и привычкой, и предметом гордости, да и просто насущной потребностью. Однако к воскресному ужину — этому воскресному ужину — она превзошла сама себя: дом сиял, как рождественская елка.
81 
