ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Возвращение пираньи

Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... >>>>>

Жажда золота

Неплохое приключение, сами персонажи и тема. Кровожадность отрицательного героя была страшноватая. Не понравились... >>>>>

Женщина на заказ

Мрачноватая книга..наверное, из-за таких ужасных смертей и ужасных людишек. Сюжет, вроде, и приключенческий,... >>>>>

Жестокий и нежный

Конечно, из области фантастики такие знакомства. Герои неплохие, но невозможно упрямые. Хоть, и читается легко,... >>>>>

Обрученная во сне

очень нудно >>>>>




  135  

— Это и понятно, — ответила Тина. — Когда все знаешь о себе, думаешь: не может быть ничего плохого, все обойдется! А когда все знаешь о других — думаешь, что все самое плохое обязательно свалится на твоих близких.

— Но в этом есть и безусловные преимущества, — подумав, заявил Ашот. — Вот я, когда меня тащили в больницу, твердо знал, что от этих травм не должен помереть!

— Особенно он знал, когда без сознания на крыльце валялся! — уточнил Тине Барашков.

— Нет, подумайте! До чего анестезиология дошла! — восхищенно продолжал Ашот, воздев к небу ту руку, которая меньше болела от уколов. — Хрен бы эти хирурги могли оперировать, если бы мы не научились вводить больных в наркоз! Попробовали бы они тогда, как раньше, под действием стакана водки, сделать что-нибудь посложнее, чем ампутация конечностей! А какие вещества теперь есть! Пирогову не снились! Он бы умер от зависти, если бы узнал! Это я вам говорю со всей ответственностью, как самый ответственный санитар американской больницы!

Последним замечанием он пытался рассмешить Барашкова и попутно вселить в Тину уверенность, что оперировать надпочечники сейчас, когда в арсенале есть гораздо лучшие средства, чем раньше, безопаснее, чем даже еще десяток лет назад. Но оба, и Тина и Барашков, подумали совсем о другом и не засмеялись.

Тина винила себя в том, как она могла допустить и не отговорить Ашота от отъезда туда, где, чтобы доказать, что ты на что-то годишься, надо положить псу под хвост полжизни и все равно довольствоваться меньшим результатом, чем коренное население.

А Барашков подумал, что завтра к этому времени в операционной все должно быть уже закончено и улыбающаяся сейчас Тина будет неподвижно лежать в послеоперационной палате хирургического отделения с аккуратно заклеенной операционной раной на боку. А дышать за нее будет аппарат искусственной вентиляции легких. Он представил себе, как выглядят послеоперационные больные с трубками во рту и в носу, и решил, что для понимающего человека вид такого больного и суетящегося с ним рядом врача и есть синоним удачного исхода по сравнению с тем, как выглядит безжизненное тело, которое накрывают простыней и везут на каталке в спокойный полумрак патологоанатомического отделения. Встрепенувшись, Аркадий отогнал от себя образ Михаила Борисовича Ризкина, заведующего отделением патанатомии, кстати, тоже предупрежденного о завтрашней операции, и украдкой сплюнул трижды через левое плечо.

Тина же рассматривала предстоящую операцию как промежуточный этап между жизнью и смертью, который с определенной долей вероятности уже, конечно, мог закончиться на операционном столе. Но главное, и она это понимала прекрасно, для нее не кончалось даже при благоприятном исходе операции. Главное было в том, что опухоль, выросшая в ее надпочечнике, должна была быть помещена в банку с формалином и поставлена на стол в специальной комнатке в отделении Михаила Борисовича Ризкина. А вот шифр жизни Тины, уже после специального исследования этой опухоли, будет содержаться в нескольких строчках текста патогистологического заключения, понятного только небольшой кучке специалистов. Собственно, эти строчки и будут означать суть происходящего — жизнь или смерть.

Потом уже, когда Барашков пошел проводить Ашота в его палату и Тина осталась одна, она вспомнила, что ее вчерашняя ночная гостья, видимо, все-таки сумела улучить минутку и подойти к Барашкову насчет своего лекарства, ибо иначе как бы он узнал, что она, Тина, ночью не спала.

«Дай Бог, — подумала она. — Чем черт не шутит, может, и действительно помогли горошинки той женщине!»

После ухода Ашота и Барашкова целый день у нее в палате толпились посетители, так что к концу дня она даже устала. Приезжали и мама, и отец. Причем мать рассказала, что она звонила в Краснодар Алеше, он был очень расстроен, когда узнал, что случилось. Сестра Лена прислала письмо, напечатанное на компьютере, с трогательными заверениями в любви и с пожеланиями скорейшего выздоровления. Затем позвонила подруга Аня и сказала, что оперировать их будут в один день, только Ане будут укорачивать кончик носа, а Тине удалять надпочечник. При этом Аня вскользь заметила, да так серьезно, что Тина даже не выдержала и засмеялась, что неизвестно еще, какая операция важнее — кончик носа будет виден всем, а то, что у Тины делается на спине или сбоку, будет видно, только если она пойдет в баню.

  135