Лёгкий, ненавязчивый романчик 
87 
— И Ашота здесь нет, — сокрушенно покачал головой Аркадий, размышляя вслух. — Уж он-то разбирался в клинической патофизиологии лучше всех. Вас теперь так и не учат, как дрючили нас. — Он показал пальцем на Дорна. — Поэтому вы ни черта и не знаете! И знать не хотите. Хотите только деньги лопатой грести…
— Аркадий Петрович! Не надо ссориться! — выдохнула Мышка.
— Да что «Аркадий Петрович»! «Аркадий Петро-ович!» — передразнил ее Барашков. — Разогнать-то наше отделение разогнали, а кто теперь на серьезных операциях наркоз дает? Все тот же Аркадий Петрович, да еще в единственном числе. А кто больных после этих операций выхаживает? Врачи тех отделений, где эти операции и делаются. Определенные плюсы в этом, конечно, есть, но и минусов тоже достаточно. Случись какая-то экстренная ситуация, и что? Ни заинтубировать быстро, ни подключить к аппарату они сами не могут. Когда успеют меня позвать, тогда ладно. А когда не успеют или не захотят… И ты, между прочим, тоже здесь подкузьмила! — Теперь Аркадий ткнул пальцем в Мышку.
— Я в том, что тогда случилось, не виновата. — Мышка отрицательно покачала головой. — А столько аппаратуры, сколько у нас, в нашей больнице никогда до этого не было. И мы ведь делаем исследования не только нашим больным, но и всем остальным тоже. Значит, от нас больнице тоже польза.
— Делаем за деньги, но больничные пациенты платят не в нашу кассу! Нам идет только процент, — уточнил Дорн.
— Послушать вас, так все у нас хорошо, все у нас правильно… — заворчал, как медведь, Аркадий. Вдруг он с размаху уселся на круглый вертящийся стул и легонько стукнул кулаком по столу. Мышка с тревогой следила за ним. — Надпочечник… — размышлял вслух Барашков. — Так вот откуда эта отечность, полнота, эта тестообразная пастозность, плохое настроение, мысли о смерти… А вы говорите — алкоголичка! Бомжиха! — вдруг накинулся он на Дорна.
— Владислав Федорович такого не говорил! — испуганно вступилась за Дорна Мышка.
— Не сказал, потому что не успел! — заявил Дорн и резко крутанулся на своем стуле. И пока он, вращаясь, противно скрипел, а Мышка сидела, заткнув уши, Дорн с вызовом смотрел на Барашкова. — Вид у вашей больной был как раз самый подходящий для того, чтобы в первую очередь заподозрить у нее именно алкоголизм! И не надо на это закрывать глаза, и никто не должен за такие подозрения извиняться. Не у каждого врача на столе стоит прибор, чтобы сразу определить количество алкоголя в крови. Кстати, у вашей больной содержание алкоголя в крови все-таки было, хотя цифры минимальные…
— Владик! Это же вследствие нарушения углеводного обмена! Как ты не понимаешь! — закричала Мышка.
— Допустим, — невозмутимо продолжал Владик Дорн. — Но люди в первую очередь руководствуются тем, что видят глазами. И некого было бы осуждать за то, что в любом другом медицинском учреждении вашу коллегу свалили бы где-нибудь в коридоре до выяснения обстоятельств. Не исключено, что она могла бы там и умереть.
— Владик, к чему ты это говоришь? — ужаснулась Мышка.
— А к тому! — повернулся Дорн в сторону Барашкова. — Пусть он не колет нам глаза, что у нас только деньги на уме. Мы свои деньги отрабатываем диагностикой!
— Да замолчи ты, великий диагност, — досадливо поморщился Барашков. — Нечего хвастаться, что ты увидел опухоль на экране! На экране слепой бы увидел! А я все равно догадался бы сам, что с Тиной.
— Только пока бы вы догадались, — ответил Дорн, — ее, возможно, пришлось бы уже на секцию везти!
Маша и Барашков торопливо три раза сплюнули и дружно постучали по столу.
— Знаешь, — сказал Барашков Дорну, — ты какой-то тупой! Несмотря на всю твою диагностику!
— Не тупой, а рациональный! А на ваше мнение мне глубоко плевать, — заметил Дорн и стал собирать свою сумку.
— Но откуда же тогда этот коллапс? — Маша уже устала разнимать мужиков и думала о том, что так или иначе, но теперь она, как заведующая отделением, отвечает за Тину. Случись с Тиной что, Барашков останется ни при чем.
— Почему коллапс, а не, наоборот, подъем давления? — подняла она на Барашкова красные глаза.
— Сначала подъем, потом коллапс. В книжке надо прочитать откуда, — сказал Аркадий.
Дорн фыркнул:
— Да он сам не знает!
— А нечего фыркать, — ответил Аркадий. — Я не Господь Бог, чтобы все знать. Возьмите книжку, сядьте и прочитайте. Гормоны надпочечников участвуют в регуляции сосудистого тонуса. Как прямо, так и опосредованно. Я знаю это весьма поверхностно и этого не стыжусь. Патология редкая, ни один врач не может знать все на свете во всех областях. Но к этому надо стремиться! Я вот приду сегодня домой и в книжке все прочитаю! — сказал Барашков.
87 
