62 
— Я очень рад, — сказал Брэди, нежно поглаживая ее плечи, — я о тебе беспокоился.
— Я играла как никогда, — продолжала Ванесса, — и у меня было потрясающее чувство свободы. Теперь я знаю, что могу вернуться на сцену, играть в любом зале. Я поняла, в чем заключалась моя проблема.
— Я очень раз за тебя, — повторил Брэди. — Мне была противна сама мысль, что ты мучаешься, выступая на сцене. Я никогда не позволил бы тебе снова загнать себя. Я это и имел в виду, говоря, что не прошу тебя отказаться от карьеры. Но я хочу знать, что ты будешь ко мне возвращаться, понимаешь? Что ты, завершив свои гастроли, всегда вернешься ко мне — из Парижа, из Лондона, отовсюду. И я хочу сопровождать тебя, если будет возможность.
— Я бы пообещала это тебе, — сказала Ванесса, — но…
— Никаких «но»! — рявкнул он, и гнев полыхнул в его глазах.
— Но, — с вызовом повторила она, — я больше не буду гастролировать.
— Ты же говорила…
— Я сказала, что могу спокойно выступать, и я буду это делать — время от времени, когда мне захочется. — Она рассмеялась, потирая руки. — Это очень важно, Брэди. Я вдруг осознала, что я реальный человек. Этого не бывало со мной с шестнадцати лет. В этот раз, сидя в артистической перед выступлением, я взглянула на себя в зеркало, и мне понравилось, что я там увидела. И вместо страха на сцене я ощутила радость.
Он видел эту радость в ее глазах. И не только.
— Но ты вернулась.
— Да — таков был мой выбор. Мне нужно было вернуться. Будут еще концерты, но, главным образом, я хочу сочинять и записывать свою музыку. И что самое удивительное — я хочу преподавать. Все это можно делать здесь, особенно если кое-кто пристроит студию звукозаписи к своему новому дому.
Закрыв глаза, он поднес ее руки к губам.
— Мы это утрясем.
— И я хочу научиться готовить. Но не до фанатизма. — Она подождала, пока он откроет глаза и снова посмотрит на нее. — Я вернулась сюда, к тебе — таков был мой выбор. Но моя любовь к тебе не зависела от моего выбора. Так получилось само собой, но я готова с этим смириться. И я люблю тебя, Брэди, еще больше, чем раньше.
Она потянулась к его губам. Да, она не ошиблась. Это чувство было ярче, глубже, но обладало всей силой и надеждой юности.
— Попроси меня снова, — шепнула она, — пожалуйста.
Ему было трудно разжать объятия, даже для того, чтобы увидеть ее глаза.
— О чем попросить?
— Ты идиот, Брэди.
Он зарылся лицом в ее волосы.
— Пять минут назад я готов был убить тебя.
— Да, — удовлетворенно вздохнула она, — и не убил лишь благодаря моему умению обвести тебя вокруг пальца.
— Ага. Я люблю тебя, Ван.
— Я тебя тоже люблю. Теперь проси.
Он отстранился, положив руки ей на плечи, и взглянул в лицо:
— На этот раз я хочу сделать все как положено. Должны быть сумерки и музыка.
— У нас тут тень, и я могу чего-нибудь напеть.
— Не терпится? — рассмеялся он. — Но кольца-то у меня нет.
— У меня есть. — Она пришла во всеоружии. Сунув руку в карман, она вынула кольцо с крохотным изумрудом.
Брэди переменился в лице.
— Ты его сохранила, — пробормотал он, чувствуя, как эмоции переполняют его.
— Конечно. — Она положила кольцо ему на ладонь. — Раньше оно мне подходило. Может, и сейчас подойдет?
Его руки дрожали, чего с ним никогда не случалось. Он посмотрел ей в глаза. Там было обещание, как двенадцать лет тому назад, и все же как впервые.
— Я прошу тебя стать моей женой, Ван.
— Я согласна, — засмеялась она сквозь слезы, — согласна.
Он надел ей на палец кольцо. Оно было в самый раз.
62 
