очень нудно 
60 
— Ты был женат? — спросил его тесть.
— Был, — ответил Серов.
— У тебя ребенок был?
— Был.
— Ты его часто видел?
— Старался.
— Чего моя дочь не сделала, чтобы сохранить брак? — последовал новый вопрос.
На секунду Серов задумался над ответом. Вряд ли ей нужно было что-то делать для этого. Наверное, ей просто надо было быть больше женщиной или хотя бы просто быть. Быть кем-то, может быть, врачом, если уж она выбрала такую совершенно неподходящую ей профессию, но не просто организмом, чтобы получше устроиться в жизни, есть, пить, рожать детей, зарабатывать деньги для того, чтобы снова есть, пить и, возможно, снова рожать детей, как было принято в их семье. Забавно, если бы он это сказал тестю. Вслух же он произнес:
— Конечно, она сделала все!
— А ты как поступил с ней, когда ушел, вернувшись из-за границы? И чем ты там занимался в этой загранице? — Лицо у тестя стало багровым.
— Я виноват, — ответил Серов.
— Виноват, так не лезь больше! — прогремел его бывший родственник. — Дай ей возможность построить новую семью! Не мешай сыну! Бог даст, может, новый муж будет и лучшим мужем, и лучшим отцом!
Разговор происходил в вестибюле больницы, и посетители стали смотреть на них во все глаза. Тем более Серов вышел к тестю прямо в халате. Он больше ничего не сказал, развернулся и пошел осматривать послеоперационных больных.
— Тьфу на вас еще раз, — бормотал Серов, но, как честный человек, не мог не признать, что такое отношение он заслужил.
Он ехал с работы и думал печальную думу. Ну, допустим, он может добиться свиданий с сыном через суд. Установят ему два положенных воскресенья в месяц. И что он будет делать с мальчиком? Водить в зоопарк и кормить мороженым, которого ему есть нельзя из-за его аденоидов? И ловить его стесненные вопросительные взгляды? Разве будет его мальчик когда-нибудь искренен с ним, зная, что он оставил его мать? И чем он может помочь ему? Знанием жизни? А разве знал он, Серов, жизнь применительно к кому-нибудь другому, кроме себя? Разве не ощущал он жизнь лишь только через свои суждения и желания? И разве себя он, Серов, знал? Теперь, через много лет после этого разговора, когда он действительно был связан с женщиной, которая, по сути, являлась воплощением его идеала женщины во всех смыслах, разве он был счастлив с ней? И разве не мучает он ее и себя?
Через несколько дней после разговора с тестем он решил позвонить на работу своей бывшей жене. Вопреки обыкновению голос у нее был веселый, когда она в трубку сказала: «Алло?»
— Я больше к вам не буду приходить, — сказал он ей после вежливого приветствия. И его больно резануло по самому сердцу, что в ответ она сказала ему с теплотой и явным облегчением в голосе:
— Большое спасибо, что ты так решил! Уж я как-нибудь теперь сама…
Он поразился: сколько же, значит, несчастья он принес этой женщине, если она благодарила его от всего сердца только за то, что он освободил ее! Серов был не злой человек, не подлец. С запоздалым раскаянием он закусил губу. Он должен был сказать ей на всякий случай, чтобы она не думала, что он добровольно отрекается от мальчика.
— У тебя есть мои телефоны. Знай, в том, что касается сына, ты можешь всегда рассчитывать на меня!
— Хорошо, хорошо! — сказала она торопливо и повесила трубку.
Ему показалось, что в комнате она была не одна. «Боится, что спугну ее счастье, — подумал Серов. — Не буду я больше к ним лезть. Пусть не тревожится, птица!»
Больше он действительно в прежнюю семью не звонил. Бухгалтерия регулярно отчисляла с его карточки деньги. А звонков от жены так и не последовало.
Однажды он не выдержал и в очередной день рождения мальчика пошел караулить его к дому. Картина, которую он застал у подъезда, была идиллической. Высокий толстый мужчина с усами выносил и грузил в машину какие-то объемные вещи. Был конец весны, и наверняка семейство собиралось на дачу. Его бывшая жена, в кроссовках и шортах, которые она сроду при нем не носила, стесняясь толстых ног, в открытой всем ветрам желтой майке, такая же полная, как и раньше, но довольная, веселая, напевая, ставила в машину корзину со снедью. Его собственный сын сновал туда-сюда, волоча то футбольный мяч в старой авоське, то две подушки, то огромную бутыль пепси-колы. Между делом чужой усатый мужчина наподдал мяч ногой, и его родной мальчик с визгом и хохотом подхватил мимолетную игру и бросился за мячом прямо в лужу.
60 
