очень нудно 
52 
Я с огромным трудом подавил в себе желание зарычать и начать крушить все, что попадется на пути. Холод и безразличие ее слов ранили сильнее, чем я думал. Никогда еще мне не было так паршиво, как в тот момент. И все было правильно, но принять правду оказалось куда сложнее, чем я себе представлял.
Еще когда она спала, а день начал только просыпаться, я вновь оказался в ванной комнате. Провел рукой по краю ванны, и эмоции неожиданно захлестнули меня, рванули куда-то вверх. Грани пространства растворились, и я вновь очутился в той ситуации, когда увидел Лизу здесь, в воде. Странные, но такие приятные чувства заставляли меня тогда идти вперед, приближаясь к ведунье.
И сейчас я не смог сдержать стон, сорвавшийся с моих губ. Воспоминания, робкая надежда, пробудившаяся страсть разбились, когда Лиза расставила все по своим местам. И она была права. Мне пришлось признать это.
– Эй, Лео, – неожиданно прервал мои терзания Тимур, – твоя девчонка спит?
Я слышал скрытый подтекст в его словах.
– Да, Лола отдыхает.
– Не удивительно. Вчера только глухой не услышал бы, что вы вытворяли в спальне. Но я хотел спросить у тебя кое-что как друг. Ты уверен, что поступаешь правильно, связываясь с человечкой? Раньше ты никогда не использовал кормилиц для сексуальных утех. Что скажет на это Инга?
Я тяжело вздохнул. Не стоило забывать о невесте, но она волновала меня в тот момент меньше всего.
– Я ни в чем не уверен, Тимур. Уже ни в чем. Но и по-другому не могу…
– Ты привязался к ней. Вот черт! Лео, это глупость. Ты совершил глупость. Я подозревал, что ты с ней связался не просто так. Она…
Он замолчал, и я видел, как лихорадочно он пытается размышлять над сложившейся ситуацией. Пока не стоило открывать ему всей правды, и я смолчал.
«Для него же будет лучше, если он останется в неведении», – подумал я.
– Не могу поверить. И что ты нашел в ней такого, что готов рискнуть союзом с Ингой? Неужели она так искусна в постели, или, может, ты решил ее держать при себе в качестве постоянной кормилицы? Тогда еще я смогу тебя понять.
– Нет, – чересчур резко и даже поспешно ответил я.
Я не хотел даже слушать подобные предположения. Это казалось мне неестественным, унизительным. И тем более меня удивляло, что раньше я не задумывался над тем, как выглядит со стороны наше пристрастие к человеческой крови. Люди были едой, и этим все было сказано. А теперь я не мог представить, что Лиза может стать одной из десятков тысяч кормилиц. Я бы не простил себе этого.
«Неужели? А как назвать то, что ты пил ее кровь?» – злорадно прошептала почему-то проснувшаяся совесть.
И здесь я вынужден был согласиться. Но при этом я чувствовал, что с Лизой все по-другому. Я не просто питался, я сливался с нею, становился с ней одним целым.
– Она не кормилица, Тимур. Не смей ее так называть, – спокойно, но твердо продолжил я.
Друг кивнул. Я видел понимание в его глазах. Но этим он лишь донес до меня, что предположение превратилось в уверенность.
– А почему ты стоишь здесь, во дворе? Бежишь от себя самого, так как не уверен, что поступаешь правильно. Так?
Я не хотел отвечать на его вопрос, потому что понимал, что ответ мне самому не понравится. Молчание затягивалось, и Тимур вдруг резко повернул в сторону дома.
– Решать тебе, Лео, но мне кажется, что ты совершаешь ошибку. Точнее, ты уже ее совершил, – произнес он, прежде чем уйти.
Я еще какое-то время постоял на пороге дома. Неизвестно, сколько бы это продлилось, но вдруг я почувствовал смутное беспокойство, словно что-то ударной волной донеслось до меня. Это было так неожиданно, что я на миг растерялся. Но лишь на миг. Уже через несколько секунд я оказался там, откуда доносился запах Лизы.
Тимур и ведунья стояли на кухне напротив друг друга. Я успел в самый последний момент метнуться к Тимуру. Неконтролируемая ярость и одновременно страх за жизнь Лизы придали мне еще больше сил. Мощным ударом я отшвырнул друга в сторону, предотвратив нападение, и загородил ее собой, готовый в любой момент отразить атаку. Но этого не потребовалось. Тимур больше не предпринимал попыток действовать.
– Никогда не трогай ее, – предупредил я друга.
Гнев все еще бурлил во мне, страх за Лизу не прошел. Лишь голос ведьмочки помог мне справиться с собой.
Чуть позже, когда эмоции схлынули, она задала вопрос, который касался Тимура, но в большей степени меня: «Почему ты едва не убил его, когда он готов был наброситься на меня?»
52 
