95 
— У вас зарезервирован номер на фамилию Диксон, — сказал я клерку за стойкой администратора.
Лично я не выбрал бы для себя такую вымышленную фамилию. Я просто не мог представить себя Диксоном, кем бы он там ни был. Но клерк не разделял моего смущения. Фамилия имелась в компьютере, и все остальное его не тревожило. Благо, карточка оказалась нормальной. Номер обошелся мне в двести семьдесят пять долларов. Я заполнил бланк и написал ложный адрес: на указанной улице находился лондонский клуб Рика, а номер дома принадлежал коттеджу Кэт, выходившему террасой на задворки Шефердз-Буш. Когда я выразил желание расплатиться наличными, клерк принял банкноты двумя пальцами, словно они были какой-то диковинкой, которую он прежде никогда не видел. Наличные? Если бы я привязал осла к его стойке и предложил заплатить ему шкурами сусликов или деревянными фигурками, вырезанными под завывание зимних ветров, он и тогда бы не был в большем замешательстве.
Я отказался от помощи в переноске багажа, поднялся в лифте на шестой этаж и сунул электронный ключ в паз замка на двери. Гостиничный номер имел обои цвета беж и освещался настольными лампами. Из двух окон открывались виды на бездонную черноту Ист-Ривер и пространство от Большого центрального бульвара до Ла Гвардии. На большой «плазме» демонстрировался фильм «Я беру Манхэттен». Когда на экране появились титры: «Добро пожаловать в Нью-Йорк, мистер Никсон», я отключил телевизор и открыл мини-бар. Мне не нужно было ни бокалов, ни стаканов. Я отвинтил крышку и отхлебнул из горлышка маленькой бутылки.
Примерно через двадцать минут и после второй опустевшей бутылочки мой новый телефон внезапно озарился голубым сиянием и начал издавать угрожающее электронное жужжание. Оставив свой пост у окна, я нехотя ответил на звонок.
— Это я, — произнес Райкарт. — Вы уже устроились?
— Да.
— Вы один?
— Один.
— Тогда откройте дверь.
Он стоял в коридоре, прижимая к уху телефон. Рядом с ним был водитель, встретивший меня в аэропорту.
— Все нормально, Френк, — сказал Райкарт своему парню. — Дальше я сам. Присмотри за вестибюлем.
Когда Френк зашагал обратно к лифтам, он сунул телефон в карман плаща. Райкарт принадлежал к тем мужчинам, которых моя мать называла «симпатичными зазнайками»: впечатляющий профиль, потрясающие синие глаза, оранжевый загар и зачесанные назад вьющиеся волосы, так сильно привлекавшие прежде газетных карикатуристов. Он выглядел гораздо моложе своих шестидесяти лет.
Райкарт кивнул на пустую бутылочку в моей руке.
— Напряженный день?
— Можно и так сказать.
Не ожидая приглашения, он вошел в комнату, направился к окну и задернул шторы. Я закрыл дверь.
— Примите мои извинения за эту дыру, — сказал Райкарт. — Я не мог устроить вас на Манхэттене, потому что там меня многие знают. Особенно после вчерашней пресс-конференции. Френк нормально позаботился о вас?
— Мне редко оказывали столь теплый прием.
— Я знаю, о чем вы говорите, но он полезный парень. Бывший Нью-Йоркский полицейский. Френк выполняет поручения и обеспечивает мою безопасность. С некоторых пор я стал не очень популярным парнем в нашем районе, как вы сами можете представить.
— Хотите что-нибудь выпить?
— Стакан воды, если можно.
Пока я наливал ему воду, он прошелся по номеру, проверил ванную комнату и даже встроенный шкаф.
— Что-то не так? — спросил я его. — Вы думаете, это западня?
— Нечто подобное промелькнуло в моем уме.
Он расстегнул плащ и аккуратно положил его на кровать. По моим скромным оценкам, его костюм от Армани стоил в два раза дороже годового дохода небольшого африканского поселка.
— Сами подумайте, — продолжил он. — Ведь вы работаете на Лэнга.
— Я впервые познакомился с ним в понедельник и до сих пор не понял, что это за человек.
Райкарт засмеялся:
— А кто его понял? Если вы встретили Лэнга в понедельник, то знаете его не хуже других. Я проработал с ним пятнадцать лет! Но и поныне задаю себе вопрос: откуда он взялся на наши головы? Майк Макэра тоже этого не знал, хотя был в его команде с самого начала.
— Его жена говорила мне почти то же самое.
— Вот видите! Если даже такая проницательная женщина, как Рут, не может понять его — а она, сохрани ее господи, замужем за ним, — то на что надеяться нам, остальным? Человек-загадка. Благодарю.
95 
