16 
– Питер, все козыри у меня.
Оуэн вздохнул и окинул Мишель сальным взглядом.
– Ты опрометчиво понтируешь. Ты же знаешь, я ценю тебя больше, чем он. Как насчет того, чтобы в кустиках по быстрому?
Она рассмеялась.
– Риск слишком велик. Игра не стоит свеч, Питер.
Но Питер попробовал зайти с другой стороны:
– Но он ведь только что вывел отсюда соблазнительную Джину. Баш на баш, а?
– Сомневаюсь, что они уже добрались до кустов.
– А если до спальни? – игриво предположил он.
– О, Алекс – человек слишком строгих правил.
– Как это скучно! Но они могли-таки пойти в спальню. Джина собиралась проведать сына. Судя по всему, Изабелла пригласила их остаться на ночь.
Мишель не сдержала возмущения:
– Старая грымза! Хочет вбить клин между мной и Алексом.
А Питер гнул свою линию:
– Вот склонится он над детской кроваткой, умилится, подумает: а как будет с моим первым ребенком?..
– Питер, заткнись!
Дьявольская ухмылка. А потом Питер увлек Мишель в замысловатый танец. Двигался он легко и ловко, так весело было идти за ним, что Мишель подумала: конечно, с Питером ничего нельзя принимать всерьез, зато чистое удовольствие, без всякой нагрузки.
А Питер увлекал ее к боковому выходу и нашептывал на ухо:
– Давай урвем капельку наслаждения, пока семейка Кингов не накинула на тебя удавку.
Удаляться с ним – неразумно. А впрочем, ну и пусть!
Алекс понимал, что нужно возвращаться в зал, хотя бы ради соблюдения приличий. Мишель вырвет на себе все волосы, если он задержится. И ему не нужны ядовитые пересуды. К тому же бросать тень на репутацию Джины несправедливо.
Но он был не в силах заставить себя присоединиться к гостям, поддерживать праздные разговоры. Объяснить свое отсутствие будет нетрудно, но каково это – упоминать вскользь имя Джины… Говорить о том, как она ему понравилась…
Совершенное им насилие над собой все еще отзывалось физической болью в теле. Лучше всего прогуляться. Побыть одному и подумать.
* * *
– Похоже, под этим платьем ничего нет, – тягуче промурлыкал Питер, ощупывая талию Мишель.
– Прекрати, – огрызнулась она, но не сделала ничего, чтобы остановить движение его руки, которая как раз добралась до ягодиц.
Вот уж точно, эти маленькие вольности с женщинами в духе Питера. А его сексуальное возбуждение приятно. К тому же во дворе никого нет. Кто захотел покурить или подышать свежим воздухом, выходили на террасу, расположенную с другой стороны дома.
– А ты голая, – подвел итоги своих исследований Питер. – Прислонись-ка к спинке скамейки. Кусты закрывают нас до пояса. И следи через мое плечо, не подходит ли кто.
– Питер, ты неисправим. – Впрочем, нарисованная Питером сцена понравилась Мишель. – Для секса ты мне не нужен. Алекс с этим делом справляется отлично.
Однако Питер уже разминал ее затвердевшие от ночной прохлады соски.
– Могу поклясться, у тебя уже горячо там, где надо.
– Думаю, я не должна этого делать.
– Тогда просто стой так и болтай со мной. – Его ладонь скользнула между обнаженных бедер Мишель. – Не пойму, зачем тебе понадобилось захомутать Алекса Кинга. Такой скучный, солидный мужчина…
Чтобы ответить, Мишель пришлось перевести дыхание.
– Зато о тебе этого не скажешь. Я не могу рассчитывать, что ты меня поддержишь, когда мне понадобится опора.
– Намекаешь на деньги?
– А почему нет? У Алекса немалое состояние. А к тому же его семья имеет вес в обществе, и это поднимет мой статус как модели. Существуют кредиты, которые ты, дорогой, для меня открыть не сможешь.
– Зато я могу дать тебе вот это…
Алекс не знал, как ему удалось продержаться до конца торжества. Ему пришлось пройти через долгую пытку, пока не удалились молодожены. Необходимость изображать сердечность, подыгрывать пребывающей в приподнятом настроении Мишель истощили последние запасы его самообладания. Когда молодожены покинули Кинг-Касл, он почти силой повел свою невесту к машине.
– Но праздник еще не кончился, – попыталась она протестовать.
– Мы уезжаем, – лаконично заявил Алекс.
– Алекс, да что с тобой? Ты проскучал весь вечер. Чувствуешь себя плохо или еще что?
– Да, неважно себя чувствую.
– Но ты мог бы мне сказать!
– Вот сейчас и говорю.
Мишель надулась. И всю дорогу, до тех пор, пока он не остановил свой «ягуар» у дверей дома, где жила Мишель, они оба молчали.
16 
