очень нудно 
329 
Но за эти несколько минут я увидел их обоих. Я увидел Катю Вольф, которая брала жизнь в свои руки, которая шантажом и угрозами заставила вывезти себя из Восточной Германии и которая не остановилась бы и перед убийством, если бы это было необходимо для достижения поставленной ею цели. И я увидел своего отца, который сделал Катю беременной, очевидно в надежде произвести идеальный образчик для продолжения его рода. Он ведь отличался тем, что избавлялся от женщин, не сумевших родить здоровое потомство. Так он поступил со своей первой женой и, вероятно, планировал сделать то же самое со второй. Но он ошибся, не учтя, с какой скоростью будет действовать Катя, Катя, которая брала жизнь в свои руки и которая не ждала, пока жизнь даст ей желаемое. Из-за этого они ссорились. «Когда ты скажешь ей о нас, Ричард?» «При первом же удобном случае». «Но у нас нет времени! Ты знаешь, мы не можем ждать». «Катя, ты ведешь себя как истеричная дура». А потом моя мать предъявила Кате претензии в связи с беременностью и в связи с неудовлетворительным исполнением обязанностей по уходу за моей сестрой — как раз из-за этой беременности. Настал момент, когда отец мог бы проявить характер, но он не стал защищать Катю, оправдывать ее или открывать же не природу своих отношений с Катей. И тогда Катя вынуждена была взять дело в свои руки. Уставшая от бесконечных спорой с моим отцом и попыток защитить себя, измученная тяжелой беременностью, чувствуя, что ее предали, она не выдержала. И утопила Соню.
Чего она надеялась достичь этим поступком? Возможно, она думала, что освободит моего отца от бремени, которое не позволяло им воссоединиться. Возможно, она рассматривала убийство Сони как заявление о своих правах или чувствах. Возможно, она хотела наказать мою мать, власть которой над моим отцом была столь сильна, что Кате не удавалось сломить ее. Так или иначе, она утопила Соню, а потом стоически молчала, отказываясь говорить о своем преступлении, о краткой жизни моей сестры и о собственных грехах, которые привели ее к убийству.
Но почему? Потому что она хотела спасти человека, которого добила? Или потому что наказывала его за предательство?
Вот что я видел и о чем думал в те недолгие минуты, пока ждал прибытия отца.
«Что за блажь на тебя нашла, Гидеон?» Вот первое, что он сказал, когда вошел в музыкальную комнату. Я, как всегда в последние недели, сидел у окна и боролся с первыми кинжальными ударами боли в моих внутренностях. Они, эти удары, свидетельствовали, что я — испуганный, трусливый мальчишка, который дрожит тем сильнее, чем ближе финальная схватка. Я показал рукой на тетрадь, где содержались все мои записи за эти месяцы, и проклял себя за напряженность в голосе, за то, что говорила эта напряженность обо мне, об отце, о том, чего я страшился.
«Я знаю, что произошло. Я все вспомнил». «Ты хотя бы пытался брать скрипку в руки?» «Ты думал, у меня ничего не получится?» «Гидеон, ты пытался играть?»
«Ты думал, что сможешь притворяться до конца своей жизни?» «Черт возьми! Ты играл? Ты пробовал играть? Ты хотя бы взглянул на инструмент?»
«Ты думал, я буду делать то, что делал всегда?» «Я больше не намерен мириться с этим». Он двинулся, но не к скрипичному футляру, как я ожидал, а к стойке со стереосистемой, на ходу вынимая из кармана пальто новый компакт-диск. «Ты думал, что я сделаю все, что ты мне скажешь, потому что так я поступал всегда, верно? Подбрось ему что-нибудь, что выглядит мало-мальски правдоподобно, и он проглотит все: и крючок, и леску, и грузило».
Он развернулся. «Ты говоришь о том, чего не знаешь. Только взгляни на себя! Посмотри, во что она тебя превратила своей псевдопсихологической заумью! В жалкую мышь, которая шарахается от собственной тени».
«Так все было, да, папа? Так ты поступил? Лгал, изворачивался, предавал…»
«Хватит! — Он срывал с компакт-диска обертку, у него не получалось, и тогда он вцепился в нее зубами, как собака, и выплюнул обрывки целлофана на пол. — Я покажу тебе, как с этим нужно бороться. Так и надо было сделать с самого начала. Настоящий мужчина не прячется от своих страхов, а встает к ним лицом в полный рост. Настоящий мужчина не поджимает хвост и не убегает наутек».
«Это ты сейчас убегаешь».
«Черта с два я убегаю!» Он нажал на кнопку, открывая плеер. Всунул в него диск. Потом нажал клавишу «Play» и крутанул ручку громкости. «А ты слушай, — прошипел он. — Черт возьми, слушай. И веди себя как мужчина».
329 
