Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
336 
Он возразил: «Тогда почему она упорно хранила молчание? Это было совсем не в ее интересах».
«О, в эту часть твоего рассказа я верю, — сказал я. — Я верю насчет двадцати тысяч фунтов. Ты не пожалел бы такой суммы, чтобы уберечь меня от неприятностей и скрыть от дедушки, что твой сын-выродок намеренно утопил твою дочь-уродину».
«Это не так!»
«Мы оба знаем, что все было именно так». Я отвернулся от него, чтобы войти в дом.
Он схватил меня за рукав. «Ты поверишь своей матери?» — спросил он.
Я обернулся. Должно быть, он увидел на моем лице вопрос, неверие и настороженность, потому что продолжил, не дожидаясь ответа: «Она часто звонит мне. Начиная с Уигмор-холла звонит примерно дважды в неделю. Она прочитала о случившемся в газете, позвонила, чтобы узнать у меня подробности, и с тех пор звонит регулярно. Я договорюсь с ней, чтобы она приехала к тебе, если хочешь».
«Чем мне это поможет? Ты сказал, что она не видела…»
«Гидеон, ради бога! Как ты думаешь, почему она ушла от меня? Почему она забрала с собой все фотографии твоей сестры?»
Я смотрел на него, мечтая найти способ прочитать его мысли. Но больше всего я хотел найти ответ на один простой вопрос: если даже мы с ней встретимся, то скажет ли она мне правду?
С чтением моих мыслей папа, по-видимому, не имел проблем, потому что быстро заговорил: «У твоей матери нет никаких причин лгать тебе. И даже само то, как она исчезла из нашей жизни, доказывает, что она не смогла смириться с ложью, в которой я заставил ее жить».
«С тем же успехом это доказывает, что она не смогла жить в одном доме с сыном, который убил свою сестру».
«Тогда пусть она сама тебе все скажет».
Мы смотрели друг другу в глаза, и я искал хотя бы намек на то, что он чего-то опасается. Но не нашел.
«Ты можешь доверять мне», — сказал он.
Больше всего на свете я хотел, чтобы эти слова оказались правдой.
Глава 25
Хейверс была недовольна:
— Было бы лучше, если бы ситуация перестала меняться каждые двадцать пять минут. Тогда у нас появилась бы хоть какая-то надежда разобраться с этим делом.
Линли свернул на Белсайз-авеню и воспроизвел в голове план Лондона, пролагая маршрут до Портман-стрит, чтобы по возможности избежать вечерних пробок. Хейверс, сидящая слева от него, вслух пыталась оценить изменившиеся обстоятельства.
— Ну ладно, если Дэвиса сбили, кто у нас остается? Неужели Лич прав? Придется вернуться к Вольф. Должно быть, у нее все же есть знакомый со старой машиной, до которого мы еще не докопались. Он дает немке машину — вполне вероятно, даже не подозревая, зачем ей это нужно, — и она гоняется по городу, сбивая всех, кто участвовал в тех злополучных для нее событиях. А может, они гоняются вдвоем. Мы еще не рассматривали такой вариант.
— Этот сценарий предполагает, что двадцатилетний срок получила невинная женщина, — заметил Линли.
— Такое случается, — возразила Хейверс.
— Да, но невинные люди не молчат, пока их судят.
— Она же из Восточной Германии, а раньше это было тоталитарное государство. В Англии на тот момент она провела… сколько? Два или три года к моменту гибели Сони Дэвис. Представьте, что она почувствовала, когда ее стали допрашивать местные копы. Наверняка она впала в паранойю и отказалась говорить с ними. Мне это кажется вполне логичным. Не думаю, что на ее родине в ней воспитали горячую любовь к полиции.
— Я согласен с тем, что она могла испугаться полиции, — сказал Линли. — Но она обязательно заявила бы о своей невиновности кому-нибудь еще, Хейверс. Она ведь имела возможность общаться со своими адвокатами. Но она молчала. Как вы это объясняете?
— Кто-то ее заставил.
— Как?
— Черт, я не знаю!
Хейверс в приступе отчаяния дернула себя за волосы, будто надеясь, что такая мера стимулирует мыслительный процесс и в ее мозгу возникнут новые идеи. К сожалению, дерганье за волосы не помогло.
Однако Линли не отбросил соображения Хейверс, а еще раз взвесил их.
— Свяжитесь с Уинстоном, — сказал он наконец. — Может, у него будут для нас интересные новости.
Воспользовавшись мобильным телефоном Линли, Хейверс отправила Нкате сообщение на пейджер. Тем временем они подъехали к Финчли-роуд. Весь день было ветрено, но к вечеру ветер заметно усилился, он яростно гонял по асфальту осенние листья и мусор. С северо-востока подступала низкая облачность, и, когда «бентли» повернул с Парк-роуд на Бейкер-стрит, по лобовому стеклу забарабанили первые капли. Лондон накрыли ранние ноябрьские сумерки, и конусы света от фар встречных автомобилей разыгрывали на завесе дождя феерическую фантасмагорию.
336 
