очень нудно 
68 
Рафаэль, как я уже говорил, и есть тот человек, который нашел вас, доктор Роуз. А если быть точным, то он искал вашего отца. После того как неврологи сказали, что физически со мной все в порядке, он решил обратиться к психиатрам. Итак, получается, что он вдвойне заинтересован в моем выздоровлении. Во-первых, если вы меня вылечите, я окажусь в неоплатном долгу перед ним, ведь это он препоручил меня вашим заботам. А во-вторых, если моя карьера выдающегося скрипача продолжится, то продолжится и его карьера выдающегося преподавателя музыки и моей музы. Да, Рафаэль очень и очень хочет видеть меня здоровым.
Вы думаете, что я циничен, доктор Роуз? Новая складка на одеяле моего характера. Но вспомните, что я общаюсь с Рафаэлем Робсоном долгие годы, так что я знаю, что он думает и чего хочет. Может быть, знаю это даже лучше, чем он сам.
Например, я знаю, что ему не нравится мой отец. И я знаю, что отец много раз за эти годы хотел прогнать моего наставника, и останавливало его только то, что мой талант расцветал только в руках Рафаэля. (У него особый стиль преподавания — он не заставляет ученика осваивать заранее сформированный метод игры, а позволяет ему развить собственный.)
«А почему Рафаэлю не нравится ваш отец?» — любопытствуете вы. Вы думаете, уж не враждебность ли между ними заложила основу моей нынешней проблемы.
У меня нет ответа на ваш вопрос, доктор Роуз, по крайней мере такого ответа, который был бы и ясным, и полным. Но я предполагаю, что это связано с моей матерью.
«Рафаэлем Робсоном и вашей матерью?» — уточняете вы и смотрите на меня так внимательно, что я задумываюсь: неужели в моих речах промелькнула какая-то важная для вас мысль?
И я внедряюсь в свою память. Я пытаюсь увидеть, что там. А потом делаю логические заключения из тех крупиц, что удалось мне выудить из тьмы забвения, потому что эти слова, только что сказанные в определенном порядке — Рафаэль Робсон и моя мать, — всколыхнули что-то во мне, доктор Роуз. Я чувствую, как внутри меня расползается неприятное ощущение. Я прожевал и проглотил что-то гнилое и теперь ощущаю, как во мне поднимается муть последствий.
Что же такое я нечаянно для себя раскопал? Рафаэль Робсон не любит моего отца на протяжении двадцати с лишним лет из-за моей матери. Да. Звучит очень правдоподобно. Но почему?
Вы предлагаете мне вернуться назад во времени к тому моменту, когда они вместе, Рафаэль и моя мать. Но я вижу только этот проклятый черный холст, и если они и были изображены на нем, то краски давно потускнели и осыпались.
«И все же вы поместили рядом имена Рафаэля Робсона и вашей матери, — напоминаете вы, — и раз эта связь имеется, то должны быть и другие связи, пусть незначительные или существующие только в подсознании. Вы думаете о них двоих вместе. Теперь попробуйте увидеть их вместе».
Увидеть их? Вместе? Абсурдная идея.
«Какая ее часть кажется вам абсурдной — чтобы увидеть их или увидеть вместе?» — тут же спрашиваете вы.
Я знаю, к чему вы ведете с обеими альтернативами. Не думайте, что я не знаю. Я должен выбрать между эдиповым комплексом и первородным грехом. Вот что у вас на уме, да, доктор Роуз? Маленький Гидеон не вынес того факта, что его преподаватель музыки a le beguin pour sa mere.[11] Или, что еще хуже, маленький Гидеон наткнулся на sa mere et l'amoureux de sa mere[12] на месте преступления, при этом l'amoureux de sa mere не кто иной, как Рафаэль Робсон.
«К чему этот жеманный переход на французский язык? — спрашиваете вы. — Разве английский как-то влияет на излагаемые факты? Что вы чувствуете, когда говорите об этом по-английски?»
Все кажется таким нелепым. Смехотворным. Возмутительным. Рафаэль Робсон и моя мать — любовники? Что за глупость! Как она могла прикасаться к его потной коже? Он и двадцать лет назад потел так, что мог заменить собой поливальную установку в саду.
12 сентября
Сад. Цветы. Господи… Я помню те цветы, доктор Роуз. Рафаэль Робсон пришел к нам в дом с необъятной охапкой цветов. Они предназначены для моей матери, и она там, в доме, значит, уже наступил вечер или она не пошла на работу в тот день.
«Она больна?» — делаете вы предположение.
Я не знаю. Но я вижу цветы. Дюжины цветов. Все разных видов, столько разных цветов, что я не могу назвать и половину. Это самый большой букет, который я видел, и да, должно быть, она больна, потому что Рафаэль несет цветы на кухню и сам расставляет их по вазам, которые принесла для него бабушка. Но бабушка не может остаться с ним и помочь расставить цветы, так как ей надо присматривать за дедушкой. В те дни за ним все время надо было присматривать, я не знаю точно почему.
68 
