очень нудно 
72 
— На мой взгляд, коммунисты не очень расположены к нацистам. Как правило.
— А что скажете о Паковском?
— Пак потерял отца и брата при захвате Польши. Немцев ненавидит.
— Потом американец, Крамер. Крамер? Знаете, что он немецкий иммигрант во втором поколении?
— У Крамера немцы тоже убили брата. Право, мистер Уигрэм, нелепо так…
— Этвуд, Пинкер, Кингком, Праудфут, де Брук. Вы… А кто, собственно, вы? — Уигрэм брезгливо обвел взглядом каморку: обтрепанные маскировочные шторы, невзрачный платяной шкаф, бугристая постель.
Кажется, впервые заметил стоявшую на каминной полке гравюру. — Я имею в виду, только благодаря тому, что кто-то принадлежал к кембриджскому Кингз-колледжу…
Он взял картинку и повернул ее к свету. Джерихо в ужасе наблюдал.
— Э. М. Форстер, — задумчиво произнес Уигрэм. — Он все еще в колледже, не так ли?
— Думаю, да.
— Знакомы?
— Здороваемся.
— Как там у него говорится в том самом эссе? Где он пишет о выборе между другом и родиной?
— «Мне ненавистна идея общего дела, и если бы мне пришлось выбирать между изменой родине и изменой другу, надеюсь, у меня хватило бы мужества изменить родине». Правда, он написал это до войны.
Уигрэм сдунул пыль с рамки и аккуратно поставил картину поверх книг Джерихо.
— Так что будем надеяться, — сказал он, отступая, чтобы полюбоваться картиной. Потом с улыбкой повернулся к Джерихо. — Будем, черт побери, надеяться.
***
После ухода Уигрэма Джерихо долго не мог прийти в себя.
Прямо в пальто и шарфе он во весь рост вытянулся на кровати, слушая домашние звуки. Снизу доносилось похоронное пиликанье струнного квартета, который Би-Би-Си нашла подходящим развлечением для воскресного вечера. На лестничной площадке послышались шаги. За ними последовал разговор шепотом, закончившийся женским — уж не мисс ли Джоби? — хихиканьем. Хлопнула дверь. Над головой опорожнился и наполнился бачок. И снова тишина.
Минут через пятнадцать оцепенение прошло и Джерихо лихорадочно засуетился. Схватив стоявший у кровати стул, подпер им тонкую филенку двери. Снял с полки гравюру, положил на потертый коврик, выдернул кнопки, снял задник, свернул радиоперехваты в трубку и бросил на каминную решетку. В ведерке с углем отыскал коробок с двумя спичками. Первая отсырела и не зажглась, вторая вспыхнула сразу, и Джерихо, повертев спичку, пока не разгорелась, поднес ее к листам. Держал в руках свернутые в трубку листы, пока не начало жечь пальцы. Потом швырнул на решетку, где от них остались мелкие чешуйки пепла.
ГЛАВА ПЯТАЯ. ШПАРГАЛКА
ШПАРГАЛКА: данные (обычно трофейная кодовая тетрадь или отрывок незашифрованного текста), обеспечивающие ключ к расшифровке шифрограмм; «несомненно, шпаргалка — важнейшее из всех средств шифроаналитика» (Нокс и др. , op. cit. , стр. 27)
1
Твердая, похожая на воск губная помада военного времени — ощущение, что подкрашиваешь губы рождественской свечкой. После занявших не одну минуту усердных трудов Эстер Уоллес, надев очки, с отвращением посмотрела в зеркало. Косметика никогда не занимала «много места в ее жизни, даже до войны, когда было где купить. Но теперь, когда ничего нельзя было достать, ухищрения иных любительниц косметики доходили до глупости. Некоторые девушки в бараке делали губную помаду из свеклы и вазелина, красили ресницы гуталином и брови жженой пробкой, смягчали кожу оберткой от маргарина, посыпали подмышки от запаха пота питьевой содой… Эстер сложила губы бантиком, но тут же снова сделала недовольную гримасу. На самом деле все до того глупо…
Дефицит косметики, кажется, наконец затронул даже Клэр. Хотя ее туалетный столик был обильно уставлен баночками и флаконами — «Макс Фактор», «Коти», «Элизабет Арден»: каждое имя напоминало о довоенном благополучии, — при ближайшем рассмотрении они в большинстве оказались пустыми. Остались лишь едва уловимые ароматы. Эстер по очереди вдыхала их, и в голове возникали образы роскошной жизни: атласные выходные платья от Уорта в Лондоне и вечерние со смелыми декольте, фейерверк в Версале и летний бал у герцогини Вестминстерской, а также десятки других восхитительных глупостей, о которых щебетала Клэр. Наконец она отыскала полупустую коробочку туши для ресниц и баночку со стеклянной крышкой, где оставалось еще на палец комковатой пудры, и пустила их в ход.
72 
