28 
Странно, пока она здесь сидела, Виталя не чувствовал никакого аромата. Как только она исчезла, запах появился, напоминая своей сложной, стройной, красивой гаммой о больших, нереальных деньгах.
Виталя вытащил пачку денег из внутреннего кармана, поднёс её к носу и понюхал отрывисто, как собака, которая ищет след. Запах исходил от денег — сложный, стройный, красивый, если можно так сказать о запахе.
Кажется, именно так пахло то письмецо, которое он сначала пожевал, а потом сжёг в своём подъезде под лестницей.
Кажется, именно так.
- — Четвёртые сутки пылают станицы,
- Горит под ногами Донская земля,
— донеслось из переплётного цеха чуть более весело, чем этого требовал текст.
* * *
Виталя сел за стол и пересчитал деньги. Десять тысяч долларов. Тютелька в тютельку. Как с куста, сказал бы Кирюха.
Это ж какие деньжища загребал тот тип, который сидел тут до него, если за одно только дело можно срубить миллион баксов?! Виталя вскочил и начал ходить по комнате, словно животное, которому необходимо подвигаться, но мешает ограниченное пространство.
С чего начать расследование? Он схватил бумажку с телефонами и адресами. Цифры, цифры, названия улиц, имена, фамилии тех, с кем можно поговорить. И пометки — подруга, муж, сосед, коллега…
С чего начать? Он будильник-то дома найти не может! Правда, никто за это не предлагал ему миллион долларов…
Виталя взял со стола фотографию и стал рассматривать. Дамочка, которая уставилась на него со снимка в упор, была рыжая, дерзкая, и совсем не похожа на ту, которая назвала себя Эльзой Львовной Перовой. Нет, черты лица, конечно, одни — высокий лоб, тонкий нос — не длиннее, не короче, чем надо, чтобы быть безусловной красавицей; подбородок — такой, который позволяет говорить об изяществе и породе; овал лица — Наталья Гончарова, не меньше; щеки, правда, чуть впалые, но это только придаёт лицу шарм и изысканность; глаза… Вот глаза были тем, что коренным образом делало Аду непохожей на сестру-близнеца. Глаза и причёска.
У Эльзы были весёлые, голубые глаза и копна белокурых кудрей. Ада смотрела на мир жёсткими тёмно-карими глазами и имела гладкую ярко-рыжую стрижку со странной, вызывающе ассиметричной чёлкой. Несколько прядей в этой чёлке были выкрашены в почти белый свет. Зачем городить на голове такой частокол из ассиметрии и цвета, Виталя не понимал. Вот Галка… Галка носила на затылке простой лаконичный хвостик, мыла волосы отваром крапивы и никогда их не красила…
Ада Львовна была не похожа на женщину, которая не имеет тайн. Она была похожа на женщину, которая не прочь бросить к своим ногам весь мир, и которая ради этого готова на всё. Ну, или почти на всё.
Гранкин вздохнул и отложил фотографию. Он, конечно, плохой физиономист, и психолог хреновый, но что-то ему говорит, что от таких дамочек, как эта Крылова, нужно держаться подальше.
С чего начать путь к миллиону?
Пожалуй, любое новое начинание нужно как-то обозвать для начала. Он теперь детектив и название «Тузик» на двери неуместно. Виталя встал и снял табличку с двери, благо, она просто болталась на верёвочке. Варианты названий зароились в голове как мухи, но все они никуда не годились Наконец, мелькнула какая-то ассоциация и Виталя вывел чёрным маркером с обратной стороны таблички — «Орхидея». Отлично! Оригинально, красиво, неглупо. Креативно, как теперь принято говорить. Конечно, он не повесит сразу табличку этой стороной, будет скрывать пока свои детективные делишки под «Ветеринарной клиникой „Тузик“. Но… может быть потом, если всё получится, он возьмёт лицензию, получит разрешение на ношение оружия… Виталя чуть пониже названия нарисовал на табличке орхидею так, как он её себе представлял — с изогнутыми, как ручки кувшина, лепестками и длинным стеблем.
Что дальше?
Он взял телефонную трубку и набрал номер Кирилла. Тот ответил мгновенно, будто сидел у телефона и ждал звонка.
— Кирюха, здорово! Есть у тебя какой-нибудь детективчик?
— Что?! — не понял Кирюха.
— Ну, книжка такая, где кто-нибудь кого-нибудь убивает, а сыщик потом расследует!
Повисло молчание, из которого Виталя сделал вывод, что Кирюха очень беспокоится за его вменяемость.
— Кирюха, я это, не чокнулся. Просто вечером почитать нечего.
— Слышь, Гранкин, а деньги тебе уже не нужны? — тихо спросил Кирилл.
— Нет. Да. Ну, в общем, они у меня почти есть.
28 
