очень нудно 
53 
– Где научились играть на бильярде?
– Уже не помню. Как-то само собой… Так много пережито…
– Как познакомились с Бородиным?
– После какого-то представления он зашел за кулисы. Помню огромный букет роз… Он тронул своей простотой… Нет, это мучительно… Простите…
И барышня с такой яркой биографией закрыла лицо. Быть может, чтобы оплакать разбитые надежды. Женщин не поймешь. Разобьется мелочь, ерунда – они в слезы.
Чиновник полиции старательно переварил все, что на него вылили, постаравшись не упустить ни единой капли, и, кажется, остался доволен. Хмыкнув, как заправская ищейка, он поднялся:
– Вы действительно хорошая актриса.
– Благодарю, – с тихой гордостью ответила Липа.
– Не стоит, это не комплимент. – Суровый юноша сурово насупил брови (ух как, чтоб уж мало не показалось).
– Значит, так?
– Вам хватит сил и фантазии спланировать любое преступление. Только опыта поднабраться. А то попадаетесь в детские ловушки.
Липа изобразила саму невинность.
– Но это ведь так просто, – подсказал Родион. – Вы не знали соперницу за обладанием Бородиным. Так? Тогда почему стали ругать Нечаеву, которая вам известна только как противник по зеленому сукну? Ругали так, словно она помеха вашему личному счастью. Выдали себя с головой.
– Что теперь скрывать. – Олимпиада Ивановна стала тиха и покорна. – До вчерашнего вечера не знала. Поверьте. Но догадалась. Увидела ее экипаж рядом с особняком Бородина. Она подъезжала. И я все поняла. Неужели хотите меня арестовать?
– Пока не могу.
– Как мило. И за это благодарю. А теперь, господин сыщик…
– Чиновник полиции для особых поручений…
– Тем хуже. Я скажу вам. Пусть узнаете первым. И тогда поймете. Могла я или… Нил ничего не знает. – Она запнулась и вдруг выпалила: – Я беременна!
Новость не ударила молнией. Даже из приличия Ванзаров не показал, что поражен, удивлен, взволнован и так далее. Стальной характер, одним словом. Только уточнил:
– Когда побывали у доктора?
– Зачем мне доктор, будто сама не знаю верных признаков.
– Они появились совсем недавно?
– Да, в последние дни…
– Или часы?
– Молодой человек, какая вам разница?
– Могу просить об одолжении?
– Пока на меня не надели кандалы… Что угодно…
– Подарите свою фотографию…
– Берите любую. – Ручка указала на ряд фотографических рамок.
Родион выбрал снимок на фоне бильярдного зала, странно знакомый. И, не поблагодарив, сказал:
– В ближайшие дни оставайтесь дома.
Липе показалось, что она ослышалась:
– Простите?
– Из квартиры носа не показывать. Запритесь. Никого не принимайте и никуда не ездите. Если назначены представления, скажите, что заболели. Предупредите портье, что вас ни для кого нет. Особенно для невинных девушек или старушек. И я предупрежу основательно. Не покидайте дом, даже если получите приглашение от господина Бородина. Потерпите домашний арест.
– Но ради чего?
– Ели не жалеете будущего ребенка, то хоть подумайте, как трудно глотать шпагу мертвой.
Родион изумительно вежливо поклонился, вышел и тщательно закрыл за собой дверь. Пришлось дождаться, пока в дверном замке нерешительно повернулся ключ.
8
Утомленному мозгу требовалась чашечка крепкого кофе. Вечно этот орган подводит. То ли дело стальное сердце – всегда на страже, непробиваемо для чувств и эмоций. Если не считать кое-каких женских глазок, которым… Но не будем их поминать.
Противоречия, догадки и странности сплелись клубком. Требовалось разобрать, разложить их отдельно, чтобы аккуратно сплести логические цепочки. Факты требовали себя обдумать и сопоставить. Участок – не лучшее место для логической гимнастики. И Родион решительно повернул на полном ходу. Однако далеко уйти не успел. Чья-то фигура ростом с маленькую гору заслонила проход. Чиновник полиции нахмурился, но тут же признал ошибку.
– Михаил Самсоныч, что с вами? – заботливо спросил он.
Действительно, старший городовой маленько переменился. Вернее – переоделся. Вместо суконного кафтана с портупеей и свистком громоздилось драповое пальто с пиджаком под ним, а на голове болтался котелок, по виду игрушечный. Редко кому так не шла цивильная одежда. Страдая от собственной несуразности, Семенов то и дело одергивал рукав, ерзал плечами и оправлял край обшлага. Зрелище выходило исключительно забавным. Но Родион не позволил и тени улыбки и даже попытался выдавить комплимент:
53 
