очень нудно 
67 
– Наоборот! – горячо зашептал Родион. – Все очень логично. Просто пока не могу разложить... Но вам понятно, почему Паша прибежал в ангар за Гоголем, то есть Носом?
– Нет, – честно признался Лебедев.
– Хомяков вернулся к Авроре, чтобы натереть Гоголю зубы мышьяком, к которому животное было нечувствительно! Крыса – живая бомба для Делье. И вот что важно. Мы думали, что Паша шел куда-то, а он шел откуда-то, то есть от Грановской. Потому что ему не открыли! Аврора и горничная были уже мертвы. Что ему делать в маскараде и с коробкой? Велосипедист-гонщик не отличался быстрым умом, решил, что Аврора вышла на прогулку, ее следует поискать на Невском. И пошел.
– За что же его убили?
– Вот! Это самое интересное. Кажется, я знаю ответ. Но в этот раз не хочу спешить. Вы же сами советовали.
– А Катю Грановскую кто порешил?
– Какой вы хитрый. Нет уж, ничего от меня не добьетесь... Скажу лишь, что моя версия про посыльного с отравленными конфетами – не выдержала и лопнула. Но зато есть другая. Но вам не скажу...
Неприятно, когда из-под носа уводят самое вкусное. Лебедев сморщился и выразился в том духе, что не всем его советам надо следовать слепо. И вообще...
– Говорите, что хотите, но крыса, наевшаяся мышьяка, глупейший способ убийства, – добавил он. – Дилетантский, да. Гоголь мог мешками жрать мышьяк и только жиреть. Даже если на его клыках и осталась капля отравы, вреда от этого Грановской мало. Скорее нервное потрясение. И только.
– Хотите пари? – вдруг спросил Ванзаров. – Готов выкурить вашу сигарку, если в коробке нет «черной метки». А если есть – вы два дня не курите.
Это был вызов. Не снимая перчаток, криминалист кинулся ворошить бумажный ком. Как только шуршащий ворох пал на ковер, на днище коробке открылась прямоугольный клочок с черной розочкой и двумя стрелками. Аполлон Григорьевич нахмурился и презрительно отбросил на стол.
– Шулер и вымогатель, – сказал он. – И еще колдун.
Победа над старшим товарищем принесла небольшое облегчение. Родион рискнул и поставил на логику и, на самом деле, играл с собой. Если бы «метки» не оказалось, это было бы куда хуже, чем отравиться никарагуанским дымом. Здание логики, только прораставшее на новом фундаменте, было бы сметено до основания. Что равносильно беспросветному тупику. Ванзаров сыграл в «пан или пропал». И вышел паном. Теперь была ниточка, хоть тончайшая, за которую можно тянуть. Только бережно и незаметно.
Настроение чиновника полиции поднялось. Подойдя к Грановскому, он сказал:
– Будьте осторожны...
– Что еще такое? – встревожился адвокат.
– Насколько мне известно, колечко со змейкой, что на вашем безымянном, возбуждает и запечатывает сексуальную энергию. Смотрите не взорвитесь теперь.
Антон Сергеевич не был готов к веселью, в глазах его мутно серела тоска.
– Это жестоко... – сказал он.
Родион и сам пожалел, что язык еще не обрел должной для чиновника полиции сдержанности. Извинившись, попросил адвоката остаться сегодня и завтра дома. Так будет спокойнее.
– Не могу, у меня процесс, заседание...
– Ничего страшного. Без адвоката – отменят... А если надумаете что-нибудь о нашем деле, дайте знать.
– Да, обязательно... Только мне надо самому кое-что понять.
Упаковав тело змейки в ту же коробку, где ей пришлось пережить мучительные часы, Родион узнал у старшего городового: может ли тот отправиться еще по одному адресу. Все, на что Семенов насмотрелся, было настолько интереснее торчания на улице и походило на настоящую полицейскую работу, что богатырь с удовольствием вытянулся перед мальчишкой-чиновником и доложил, что рад ему стараться.
6
Многие научные наблюдатели приходят к неизбежному выводу: нет более похожих и притом необъяснимых предметов, чем погода и женская натура. Сколько бы их ни предсказывали, результат всегда один: полная неожиданность. Ученые мужи бьются над разгадкой этого проклятия, но добились пока не более пшика. Погода и женщины остаются непредсказуемы. Пора бы и Ванзарову испить горькую настойку истины.
К этому мигу чиновник полиции собрал в один кулак все, что имел, а именно: факты, логику, волю и неоспоримые улики. Оставалось обрушить удар дубинки на хрупкую головку. Дверь распахнулась, и Родион маленько остолбенел. А старший городовой удержался на ногах только силой воли. Было от чего мужчинам прийти в недоумение: в проеме вызывающе гордо стояла барышня в пеньюаре, который слишком прозрачно намекал на формы и выпуклости. Даже не намекал, а нагло демонстрировал. Легкая дымка материи манила сорвать покровы, накинуться и предаться фантазиям. Только древняя логика выручила юного сыщика. Трудно было предположить, что дама ждала Родиона, вернее – она ждала, но только не его. И уж тем более не верзилу в белом кафтане, который неумело прятал что-то за спиной.
67 
