очень нудно 
38 
Но охотники не заходят в гетто.
Знаете, сколько носферату в городе, миледи? Примерно десять тысяч. Ур, Блистательный и Проклятый, нашел когда-то решение проблемы вампиров — решение настолько же блистательное, насколько — я надеюсь! — будут прокляты те, кто это придумал… Максимилиан, прапрадедушка нынешнего короля, договорился с одной из вампирских семей. Это был союз равных — как думал некромейстер. В знак доверия к людям носферату носили серебряный знак, означающий, что они не будут превращать людей в вампиров. Так появилась первая скрижаль. Тогда, кстати, ее носили на шее, в ладанке, а не вживленной…
Король Макс был умным человеком. И, как впоследствии выяснилось, очень коварным. С помощью союзников он подчинил или уничтожил остальных вампиров. Освободил Ур от владычества мертвых, а во владение союзникам выделил землю, которая стала кварталом Склепов. Затем, постепенно, скрижалей стало больше. Две. Потом три. Но это уже было после смерти Максимилиана. При наследниках Макса появилась четвертая скрижаль. И постепенно квартал стал таким, как сейчас. Земля вампиров превратилась в гетто…
— Я знаю историю, — сказала Лота. — Меня удивляет другое. Почему вампиры просто смотрели, как это происходит?
— Это смешно, миледи, но мертвые люди предпочитают жить тем же, чем живут живые. Надеждой. — Красавчик выдавил смешок, — Изначально скрижали обещали избавление от дневных страхов. От ужаса перед тем, что откроешь глаза и увидишь перед собой не крышку гроба, а опаляющее солнце. Или ощутишь, как кол приколачивает тебя к могиле — на этот раз навсегда. Прими в грудь серебро — и Ур защитит тебя от этого. — Яким помолчал. — Конечно, без протестов не обошлось. Случались даже бунты. Вы знаете, что однажды Ур, Блистательный и Проклятый, целых две ночи принадлежал носферату? Кровью все улицы залили… идиоты!
Лота молча слушала.
— Но это неважно, — сказал Красавчик. — Важно другое. Все осталось по-прежнему. Я прожил в гетто два месяца. И я теперь знаю, куда попаду после истинной смерти… Это был ад, миледи. Там я встречал вампиров, сражавшихся под знаменами легендарного Виктора Ульпина. Повелителей крови, убивших больше людей, чем недавняя вспышка Желтой чумы. Ветеранов, участвовавших в Войне кланов, причем за стороны, название которых я даже никогда не слышал…
Они никому не нужны.
Они ни на что не надеются.
Груды мяса в номерных гробах.
Вот так, миледи, — сказал Красавчик. — Вот так.
— Жан все время что-то жует, — сказал Половинчик, обходя комнату и зажигая факелы на стенах. В таком свете обиталище Жана выглядело особенно убого. И даже несколько зловеще. — Ему без разницы что — урское жаркое или эребский ковер… Боюсь, с книгами Жан обошелся бы точно так же — разве что они показались бы ему жестковатыми… А вот кроликов он любит. Правда, Жан? А ну скажи: кролик.
— Кэ-олик, — повторил Жан. Его глаза не отрывались от Клетки. — Е-а!
— Молодец. — Красавчик открыл клетку. — Хороший мальчик. Держи!
Кролик, кажется, не совсем понимал, что его ждет. Даже когда оказался в скрюченных лапах старого вампира…
«Пугающая доверчивость». Жан заурчал.
Лота посмотрела на Якима. Тот стоял в тени, лицо его было отрешенным.
— Почему ты возишься с Жаном?
Красавчик пожал плечами. В его исполнении — одно плечо выше другого — движение получилось очень грациозное. Словно фигура экзотического танца.
— Думаешь, к исходу четвертого столетия я буду выглядеть лучше? — Красавчик без привычной улыбки смотрел на довольно урчащего Жана.
Кролик отмучился, на белой шерсти остались следы грязных пальцев. Жан прижал добычу, сунул в рот пушистую лапу и принялся жевать. Лоту передернуло. Чавк, чавк, чавк… Красавчик не отводил взгляда. Не смотри, мысленно попросила Лота, не надо. Губы Красавчика на мгновение искривились…
— Сомневаюсь, — сказал вампир и отвернулся.
«Злобное и уродливое существо, эдакий горный тролль» оказался миловидной женщиной лет пятидесяти. Лицо у кухарки было круглое, на щеках — ямочки, как у человека, который часто и с удовольствием смеется. Совершенно нетипичное для обитателя Логова лицо. Кроме того, она была живой. Совершенно нетипичное для прислуги Малиганов состояние.
— Чем могу служить, миледи?
Лота помедлила. Что-то здесь не так. Взгляд у кухарки был открытый и уверенный.
— Как ваше имя?
38 
