очень нудно 
26 
— Посмотреть на пункт назначения? — предположил Джоэл. — Проверить остановки?
— Молодец, тогда командуй, куда нам двигаться, — улыбнулась Кендра.
— Платформа номер девять, усраться можно, — вставила Несс.
— Следи за языком! — возмутилась Кендра. — Это правильно, платформа номер девять. Джоэл, отведи нас туда.
И Джоэл направился к платформе.
В вагоне Кендра устроила небольшую викторину, желая проверить, как племянники знают путь. Вопросы были адресованы всем троим, но включился в игру только Джоэл.
«Через сколько остановок выходить?», «Что нужно предъявить кондуктору, когда он обходит вагон?», «Что делать, если забыли или не успели купить билет?», «Как действовать, если захочется в туалет?»
Джоэл с готовностью отзывался. Несс с мрачным видом уткнулась в «Хелло!». Тоби, болтая ногами, осведомился, будет ли Джоэл есть свой шоколадный батончик. Джоэл хотел сказать: «Да», но заметил надежду в глазах брата и протянул ему батончик.
«Как называется остановка, на которой выходить?», «Куда идти потом?», «Как следует поздороваться?», «Что делать, если дежурной не окажется на месте?»
Когда Джоэл не мог ответить, Кендра обращалась к Несс, но та реагировала одинаково: «Понятия не имею». «Не рассчитывай, что я отстану от тебя, мисс Ванесса», — каждый раз повторяла Кендра.
Поезд постепенно удалялся от Лондона по направлению к западу. Места эти были хорошо знакомы Кэмпбеллам, поскольку из года в год они ездили этой дорогой сначала с отцом, потом с бабушкой. Они шли пешком по сельской местности полторы мили, переходили дорогу и оказывались у высокой кирпичной ограды с зелеными железными воротами.
— Все, баста, с меня довольно, — заявила Несс, когда они высадились на станции, возле маленького кирпичного домика размером с общественный туалет.
Вывески не было — просто белый дорожный знак с разводами ржавчины. Не было ни платформы, ни стоянки такси. Только живая изгородь, за которой начинались поля, ожидающие зимы. И ни души кругом.
Перед станционным зданием стояла единственная скамейка, выкрашенная в зеленый цвет так давно, что краска выцвела и местами облезла.
Несс плюхнулась на скамейку.
— Мне и тут хорошо.
— Ты не можешь здесь оставаться, — возразила Кендра.
— А ты не можешь тащить меня насильно. Попробуй рискни. Тогда я буду драться, вот увидишь. Я умею.
— Пойдем с нами. Пожалуйста, — попросил Джоэл. — А если мама поинтересуется, где ты? Она это точно сделает. Как тогда быть?
— Твои проблемы. Сообщи, что я сдохла, сбежала с бродячим цирком. Короче, то, что ей больше понравится. Не хочу ее больше видеть. Хватит с меня. Я с вами сюда приперлась, а теперь возвращаюсь в Лондон.
— А билет? На какие деньги ты купишь билет? — удивилась Кендра.
— Уж найду как-нибудь! И не только на билет, если понадобится!
— Где ты их найдешь? Каким образом?
— Заработаю!
— Ты что, устроилась на работу?
— Зависит от того, что ты называешь работой. — Несс расстегнула куртку, выставила грудь, обтянутую футболкой, и фыркнула: — Ты не в курсе, тетя Кен? Я раздеваюсь — этим и зарабатываю.
*
Когда дело приняло такой оборот, Кендра поняла, что дальше говорить бессмысленно. Она только взяла с Несс слово, что та дождется их возвращения на станцию, и Несс согласилась, хотя обе понимали, что ее обещание ничего не стоит. Что касается Кендры, ее ожидала серьезная встреча, и она не стала тратить силы на выяснение того, как Несс добывает деньги. Несс же давно относилась к обещаниям как к пустым формальностям: взрослые часто давали ей обещания и, сколько Несс себя помнила, никогда им не следовали.
В итоге Кендра с мальчиками оставили Несс сидеть на дряхлой скамейке между доской с объявлениями, которые, судя по всему, меняли лет десять назад, и урной для мусора, которую, видимо, опорожняли примерно тогда же.
Несс испытала огромное облегчение оттого, что ей удалось избежать очередного мучительного визита к матери, и от радости даже подумала, а не сдержать ли слово, данное тетке. В глубине ее души жил ребенок, верящий в любовь, но только в любовь настоящую. Этот ребенок интуитивно чувствовал, что Кендра желает ей самого лучшего. Но Несс смущали два факта. Во-первых, она была не только ребенком, но и девочкой-женщиной пятнадцати лет, а в этом возрасте указания старших воспринимаются как вражеское насилие. Во-вторых, эта пятнадцатилетняя девочка-женщина давно не верила в то, что взрослые могут искренне к ней относиться. Несс брала в расчет только то, чего они хотят от нее и чего она сама хочет от них, и старалась это получить, подчиняясь требованиям или отвергая их.
26 
