54 
– Ой!
– Вот тебе и «ой». И как это создание в шляпе выходило из дома – никто не видел! И на камерах этого нет! Идиоту понятно, что, переодевшись, он своё дело чёрное сделал, от шмоток избавился, грим с себя стёр и свалил. – Катерина снова почесала шею, руки, плечи, лицо, и даже потёрлась боком о прозрачную будку. – Как шелудивая корова, – прокомментировала она. Но Верка её не услышала, она фиолетово-размалёванными очами бессмысленно уставилась в пространство.
– Вер, а зачем тебе… пирсинг?
– А что? Моему парню нравится!
– Найоби?
– Кать, ты только не пугайся, но тут такое ЧП приключилось…
– Господи, что ещё?.. – Сердце ёкнуло, провалилось, и весь чёс прошёл без следа.
– Твоя домработница избила моего Наойба. Он теперь в больнице в гипсе лежит.
– Моя – кто?..
– Ну, дама эта, Марина, которую ты наняла, чтоб хозяйство вести!
Катерина набрала в грудь воздух, чтобы заорать, что нет у неё никакого хозяйства, и, следовательно, никакой такой дамы нет, чтобы его вести. Она набрала воздух и вдруг сказала:
– А-а! Ну, да! Чёрт возьми, Найоби на неё в милицию заявил?
– Что ты, – замахала руками Верка. – Он её простил и даже похвалил! Он, понимаешь, к тебе поднялся, в дверь позвонил, а она его за грабителя приняла. Дверь открыла и отметелила! Чума, а не баба!
– Слава богу!
– Что?
– Пока, Верка. Я в ванну, мыться добела! – Катерина шагнула к лифту.
Верка вздохнула, по-старушачьи перекрестила Катерину и потрогала колечко в носу.
– Кать!
– Ну? – Наверное, у Верки тоже было негусто с подругами, потому что она вдруг выдала:
– Кать, я, наверное, скоро тоже … того…
– Что?
– Как консьержка.
– В смысле?
– В декрет!
– Ой!
– Вот те и «ой»! – гордо заявила Верка. – И не спрашивай, кто отец. Не скажу.
– Не спрошу, – засмеялась Катя, хотя ещё утром была уверена, что смеяться не сможет уже никогда в жизни.
– Только Зойке не говори! – прокричала вслед Верка.
Она ключом нашарила замочную скважину и подумала вдруг, что очень боится заходить в квартиру. С чего она взяла, что такой мерзавец, как Матушкин, послушается её приказа и покинет квартиру?.. Или нет, вдруг он действительно ушёл, а в доме хозяйничает неведомая Марина?
Она повернула ключ, но дверь изнутри удержала цепочка.
– Эй, прислуга! – крикнула Катя и, прислонившись ухом к образовавшейся щели, послушала тишину. Было слышно только, как тикают настенные часы в коридоре.
– Эй! Мат-Мат! – неожиданно для себя выдала она производную от имени и фамилии Матушкина и затрезвонила в звонок.
Женственно прикрываясь халатиком, в прихожую выскочила миловидная блондинка. Увидев в щель Катерину, она жеманно ойкнула, грациозно вкрутилась в халатик, и откинула цепочку с двери.
– Ты кто?! – вылупила Катерина глаза. У блондинки были шикарные волосы цвета спелого абрикоса, макияж «а ля Мэрилин Монро» и образцовый педикюр на ногах. Педикюр Катерину добил. – Ты кто? – повторила она и уставилась на аккуратную грудь традиционного третьего номера, обтянутую синим халатиком.
– Дед Пихто, – буркнула блондинка голосом Матушкина и походоном матроса на палубе пошла на кухню.
– Ты… ты…, – задохнулась Катя и, не разуваясь, помчалась за ним… за ней. – Ты… Я сказала тебе – проваливай!
– Да? – Дама с педикюром помешала что-то поварёшкой в кастрюле. – Ты этого не говорила!
– Я написала записку!
– Какую записку? – блондинка задрала красиво нарисованные брови вверх.
Катерина поняла, что эту игру она проиграла, и почему-то почувствовала облегчение.
Она не одна в большой квартире на поднебесье, и это главное.
– Где ты научился так краситься?!
– В плохих компаниях, разумеется. Хочешь супчику с фрикадельками?
– Чёрт, но почему…
– От тебя воняет отвратно. Иди в душ, дорогая!
– Почему ты решил…
– Не чешись и не садись в грязном платье на стул. В ванную, в ванную, беби! – Скандально-визгливые интонации у него здорово получались, и Катерина послушно попятилась к двери ванной.
– Где ты взял эти волосы? Откуда бюст и синий халат?!
– Всё лежало в твоём шкафу. Ты же сама написала: «в шкафу найдёшь какую-нибудь одежду». Там была только женская одежда, беби! Халатик совершенно новый. Тебе его подарили, наверное, а ты засунула подарок подальше, потому что синий цвет тебе не идёт. Парик лежал в самом дальнем углу, грязный и неухоженный. Я отстирал его, причесал. Вспомни, наверняка ты купила его в приступе острого любопытства увидеть себя блондинкой! Такой приступ бывает хоть раз в жизни у каждой бабы, даже у темнокожей!
54 
