Последние отзывы

  91  

Анна задохнулась, словно я ее ударила.

— Как вы смеете! — ответила она. — Как вы смеете…

Ее челюсть дрожала от гнева, но я уловила в ее тоне нерешительность.

— Убирайтесь, — повторила я.

Она удалилась, бормоча ругательства. Я тут же повернулась к врачу. У того были красные воспаленные глаза и горестное лицо.

— Вы уверены?

Доктор серьезно кивнул.

— Полагаю, ему осталось несколько дней.

Я прижала руки к губам и закрыла глаза.

— Нужно послать за моим мужем. Он в замке у мадам Пуатье, в Анет.

— Я распоряжусь, мадам. Дофину сообщат, — заверил врач. — Вас спрашивал его величество.

Сморгнув слезы, я постаралась придать лицу спокойное выражение, затем встала и вошла в спальню.

Франциск сидел, опираясь на подушки, серый на фоне белой ткани. Был конец холодного мокрого марта; в камине пылал яркий огонь, и в комнате было очень жарко, однако король трясся под несколькими одеялами. Занавески были задернуты, лампы не горели, потому что от их света у короля болели глаза. В комнате стоял полумрак. Лицо короля страшно осунулось, но было полностью осмысленным. Увидев меня, он слабо улыбнулся.

Я тоже постаралась улыбнуться, но его не провела.

— А, Катрин, — произнес он дрожащим голосом. — Храбрая как всегда. Нет смысла притворяться. Я знаю, что скоро умру. Можешь плакать, если хочешь, моя милая. Твои слезы меня не испугают.

— Ох, ваше величество… — Я схватила его за руку. — За Генрихом уже послали.

— Не говори Элеоноре. — Король вздохнул. — Мне жаль, что я так плохо с ней обращался, да и тебе из-за этого многое пришлось пережить.

Я отвела глаза.

— Вовсе нет, ничего страшного.

— Не отрицай. Возможно…

Франциск поморщился и зажмурился. Я подумала, что это от физической боли, но, когда он открыл глаза, увидела слезы. Между тем он продолжал:

— Если бы я не отдал Генриха в заложники императору, возможно, он вырос бы другим человеком. Но он слаб…

У короля застучали зубы. Я плотнее закутала его в одеяла, окунула полотенце в тазик с водой, отжала и положила влажную ткань ему на лоб. Он с облегчением вздохнул.

— Эта женщина… Она крутит им, она и Францией станет управлять. Генрих совершил ту же ошибку, что и я. Запомни мои слова: она захватит всю власть. Она беспощадна, а Генрих глуп и не видит этого.

Король утомился и стал задыхаться.

— Не пускай сюда Анну. — Он стиснул мне руку. — Я был таким дураком. Мы с тобой похожи. Ты достаточно сильная, чтобы стараться для народа, даже если это разобьет тебе сердце.

— Да, — отозвалась я очень тихо.

Франциск посмотрел на меня с теплотой.

— Тогда пообещай мне. Пообещай, что все сделаешь для Франции. Пообещай, что сохранишь трон для моего сына.

— Обещаю, — прошептала я.

— Я люблю тебя больше, чем собственного ребенка, — заметил он.

На этом самообладание меня покинуло, и я разрыдалась.

Врачи ставили королю пиявки и пичкали ртутью, но состояние его заметно ухудшалось. Утром он меня не узнал. Днем снова пришел в себя и попросил священника.

Генрих приехал поздно вечером. Они с отцом хотели остаться наедине, без свидетелей. Герцогиня д'Этамп маячила в коридоре, глаза ее расширились от ужаса.

Я сидела на полу в аванзале короля, прижимаясь спиной к стене, и плакала, закрыв лицо руками. Франциск был моим защитником и лучшим другом. Всю ночь я так и провела на полу, прислушивалась к голосу Генриха за закрытой дверью. Утром явился духовник короля, епископ Макона. Я постаралась заглянуть в отворившуюся дверь и увидела осунувшееся лицо Генриха, его черные несчастные глаза.

Король меня больше не вызывал.

Когда в полдень за мной пришла мадам Гонди, я была слишком слаба и позволила отвести себя в комнату. Мадам Гонди меня вымыла и переодела в чистую одежду, но я не могла успокоиться, вернулась в апартаменты короля и снова опустилась на пол у двери его спальни. Тут показалась герцогиня д'Этамп, небрежно одетая, без румян на белом лице. Она не осмелилась заговорить со мной и осталась в коридоре.

В покоях короля раздался возглас Генриха. Я закрыла ладонями лицо и зарыдала. Герцогиня словно застыла. Дверь королевской спальни распахнулась, епископ Макона повернулся ко мне и опустил голову.

— Его величество король Франциск скончался.

Я не могла вымолвить ни слова. Герцогиня д'Этамп завыла в коридоре.

  91