5 
В этот пасмурный день горчичный цвет дома служил маяком. Дом выглядел необычно, поскольку большинство местных строений были белыми. Ещё одним нарушением традиций являлось то, что одна хозяйственная постройка была розовой, а другая — цвета лайма. В постройках было темно, а из маленьких окон дома струился свет.
Мик выключил сирену и припарковал машину; передние фары продолжали гореть, а мигалки — крутиться. Мик прошёл мимо стоявшего на дорожке «опеля» и громко постучал в ярко-синюю дверь дома.
В витражном окошке, размещённом в двери на уровне глаз, мгновенно появился силуэт. Должно быть, Мика ждали. Ему открыла девушка в узких джинсах и свитере с высоким воротом. Длинные серёжки качнулись, когда она жестом пригласила полицейского войти.
— Меня зовут Дейдра Трейхир, — представилась девушка. — Это я звонила.
Она впустила Мика в маленькую квадратную прихожую, переполненную веллингтонскими резиновыми сапогами и непромокаемыми куртками. Из большого железного приспособления в форме яйца торчали зонты и трости. Тут же стояла грубая скамья. Судя по всему, на неё садились, когда снимали и надевали обувь. В прихожей было тесно.
Мик стряхнул с куртки дождевую воду и последовал за Дейдрой в гостиную. У камина неухоженный бородатый мужчина неумело тыкал в уголь кочергой, ручка которой была сделана в виде утки. «Надо подсунуть под уголь свечку, — подумал Мик, — иначе он не загорится». Так всегда делала его мама.
— Где тело? — спросил он и вынул блокнот. — Хотелось бы услышать подробности.
— Прилив начинается, — ответил мужчина. — Тело находится… должно быть, это часть рифа, но вода… сначала вам нужно увидеть тело. Подробности после.
Подобное предложение, сделанное штатским, который, скорее всего, знает о работе полиции только из телевизионных сериалов, констеблю не понравилось. Как и то, что произношение мужчины и тон, каким была сказана фраза, абсолютно расходились с его наружностью. Он выглядел как бродяга, но изъяснялся совсем по-другому.
Макналти невольно вспомнились истории, рассказываемые дедом и бабушкой о прежних временах, когда люди из высшего общества разъезжали по Корнуоллу в необыкновенных машинах и останавливались в больших отелях с широкими верандами. Было это до начала эры международных путешествий. «Они знали, какие нужно давать чаевые, — говорил дед. — В те времена всё было не так дорого, за два пенса, бывало, на милю уедешь, а за шиллинг так и до Лондона доберёшься». Дед любил преувеличивать; мать уверяла, что в этом и таится секрет его обаяния.
— Я хотела перенести тело, но он, — Дейдра Трейхир кивнула в сторону мужчины, — велел этого не делать. Это же несчастный случай, сразу видно, так что я не понимаю, почему… По правде говоря, я опасаюсь, что прилив унесёт тело в море.
— Вы знаете, кто это?
— Н-нет. Я его не разглядела.
Что ж, мужчина прав, хоть констеблю и не хотелось этого признавать. Он кивнул в сторону двери.
— Давайте посмотрим.
Все трое вышли под дождь. Мужчина надел выцветшую бейсболку. Женщина надвинула на светловолосую голову капюшон куртки.
Макналти остановился возле патрульного автомобиля и взял маленькую цифровую камеру, положенную ему по службе. Сейчас она была как нельзя кстати. Если придётся перевозить тело, он, по крайней мере, запечатлеет место, прежде чем туда доберутся волны.
У моря ветер усилился, волны с каждой секундой становились быстрее и круче. Такие волны привлекают безбашенных сёрферов.
Но погибший не был сёрфером. Это удивило констебля. Он предполагал… Впрочем, строить предположения на пустом месте — занятие для идиотов. Хорошо, что он держал язык за зубами и не выболтал свои преждевременные догадки мужчине и женщине, которые обратились к нему за помощью.
Дейдра Трейхир права. Ситуация напоминает несчастный случай. Молодой скалолаз на сланцевом пласте у подножия скалы.
Встав над телом, Мик мысленно выругался. Не лучшее место для альпинизма. Никому бы не посоветовал карабкаться на утёс — хоть в одиночку, хоть с товарищем. В сланце имелись выступы, за которые можно хвататься руками и на которые можно встать, были и трещины, куда можно воткнуть крючья, но Мик заметил здесь и вертикальные пласты песчаника, ломавшиеся под давлением, словно крекеры.
Судя по всему, жертва пыталась спуститься на верёвке с вершины, а потом совершить новое восхождение. Верёвка не порвалась, она была крепко привязана. Скалолаз должен был спуститься без осложнений.
5 
