18 
– Ты не знаешь, зачем Гошин заставил нас представляться друг другу? – спросила Лидия, подтянувшись на руках и усаживаясь на край бассейна. – Ведь мы уже были в таком составе чуть больше года назад, на дне рождении у Иды Григорьевны. Она не дожила до ста шести лет буквально несколько дней! До её дня рождения в этом году осталось меньше недели. Но главное, мы все друг друга более-менее знаем, неужели, дядя Гоша об этом не помнит?
– Да ну? – удивился Славка, стараясь не смотреть на Лидию, чтобы не выдать себя слишком заинтересованным взглядом.
– Я только тебя почему-то не помню, а так, всех, если не по именам, то внешне запомнила.
– Я болел, – быстро отреагировал Славка и мгновенно поправился: – Болела! Я не смогла придти на день рождения Иды Григорьевны в прошлом году, поэтому понятия не имею, кто у неё был. – Как же ему надоело выкручиваться и говорить о том, о чём он понятия не имел!
– Жаль. Ида Григорьевна такая чудачка! Пригласила на своё стопятилетие как гостей из светской тусовки, так и простых, никому не известных людей. Ну и что из этого получилось?! – Лидия беспечно поболтала ногами в воде, подняв фонтан брызг.
– Что?! – спросил Славка.
– Несчастный случай, вот что! – Она прыгнула в воду и поплыла размашисто и красиво, – то ли брасом, то ли кролем, то ли баттерфляем. Славка понятия не имел о стилях, зато он имел возможность любоваться длинной загорелой спиной, которая то уходила под воду, то выныривала на поверхность.
– А что случилось-то? – спросил он не столько из любопытства, сколько для поддержания разговора.
– Неужели не знаешь?! – Лидия оттолкнулась от противоположной стенки бассейна и начала заплыв в обратном направлении. – Об этом все газеты писали, в «Новостях» по телевизору рассказывали. На дне рождении у Иды Григорьевны погиб Павел Горазон!
– Горазон?! – поразился Славка.
Павла Горазона знали все. Причём, не только в стране, но и за рубежом. Горазон был одним из немногих российских актёров, которого приглашали работать в Голливуд. Романтические комедии, боевики, слезливые мелодрамы, – он не был актёром одного амплуа, ему по плечу были любые роли, любые оттенки чувств, а его сумасшедшее обаяние затмевало порой никудышную режиссуру и плохие сценарии. Каждый фильм с его участием становился хитом. Каждое его появление на публике – праздником. Его называли «человеком-фейерверком». Несмотря на возраст – а актёру было хорошо за сорок, – Горазона любили как молодые, так и люди в возрасте.
Каждый год он брал в своей стране все самые престижные кинопремии, а однажды был в шаге от Оскара – помешала голливудская вертихвостка, которая отличилась тем, что проигнорировав силикон, снялась со своим натуральным нулевым размером груди и это было признано верхом обаяния и естественности. Таким геройством Горазон отличиться не мог, но он и так был любимчиком миллионов зрителей. Может быть, удивительное сходство с Джорджем Клуни добавляло ему этой любви и обеспечивало участие в голливудских проектах.
У Горазона была «голливудская» внешность, хорошее знание английского языка, блестящие физические данные и прорва таланта, который режиссёры не использовали и на половину. Он всегда был немного глубже и чуть утонченнее, чем того требовала роль. Он играл взахлёст и взахлёб, будто шёл на эшафот, будто готов умереть на вздохе, будто эта роль для него последняя.
Славка обожал Горазона. Пиратские копии фильмов с его участием он покупал по дешёвке у знакомого барыги на рынке и бережно хранил под койкой, хотя особого смысла в этом не было. В общаге ДВД-плейеров не водилось, и смотреть диски удавалось только на заводе, в бывшей «ленинской» комнате, где стояли приличный видеоплейер и телевизор.
А ещё Славка любил представлять себя знаменитым актёром. Таким же знаменитым, как Горазон. Он принимал перед зеркалом эффектные позы, и – странное дело! – находил в себе поразительное сходство с Павлом Горазоном. Словно Славка был его младшим братом. Или племянником. Славка не очень разбирался в родственных связях, потому что являлся стопроцентным сиротой, подброшенным в корзинке к крыльцу больницы в возрасте двух дней от роду.
Была бы возможность, Орлик взял бы у Горазона автограф. Была бы возможность, он… выкрал бы у Горазона часы, бумажник, или бриллиантовый зажим для галстука, – не для наживы, нет! – просто на долгую и приятную память. А ещё Славка обязательно спросил бы Горазона как стать знаменитым артистом. Что почитать, куда поступить, к кому обратиться… Конечно, шансов для этой карьеры у Орлика не было никаких, но поговорить на эту тему с известным человеком очень хотелось.
18 
