Лёгкий, ненавязчивый романчик 
52 
Я посмотрела на его удаляющуюся спину, а потом на памятник, возле которого он сидел. На портрете был изображен дядька средних лет, с небольшими залысинами, приятной улыбкой и лучистыми, смеющимися глазами. «Якушев Григорий Акимович. 1938–2005» — было написано под фотографией.
Якушев!
Я быстро вытащила из сумки свидетельство, найденное в доме Бубона.
Якушев Григорий Акимович!
Так вот почему это имя мне показалось знакомым! Его могила недалеко от бабкиной, я не один раз проходила мимо, фамилия примелькалась!
Но почему Дьяченко называл его батей?.. Почему он так называл человека, свидетельство о смерти которого я нашла в доме Бубона?! Почему Щит так испугался меня? Почему…
Самого Бубона убили три дня назад на берегу реки Радунки. А нос, его накладной нос, я обнаружила на территории Дворца Спорта, где большую часть времени проводит на тренировках Дьяченко.
Мое бедное сердце заколотилось у горла, а несчастная голова готова была развалиться на части от разрозненных, страшных выводов, которые напрашивались сами собой. Да еще ветер разгулялся совсем не на шутку, и верхушки деревьев зашумели уже не умиротворенно, а тревожно и угрожающе.
— Стойте! — крикнула я Дьяченко. — Пожалуйста, подождите, нам надо поговорить!
Дьяченко на мгновение обернулся и вдруг побежал. Я побежала за ним, но он бежал все быстрее и быстрей, у меня не было шансов догнать тренированного спортсмена. Он скрылся за ближайшим кустарником, там, — я знала, — был забор, за котором находилась автостоянка. И точно, через минуту взревел движок, и какая-то машина с пробуксовочным визгом рванула с места. Я остановилась, попыталась отдышаться и собраться с мыслями.
Что он там лопотал у могилы, этот смуглый кикбоксер?..
«Меня подставили так, что от этого дерьма теперь не отмоешься!»
«Да не могу я в милицию! Дело получит большую огласку, меня начнут таскать на допросы…»
«А самое главное, она, она больше не сможет относиться ко мне хорошо… Я боюсь потерять ее…»
Мозги в моей бедной голове медленно закипали. Я чувствовала, что еще немного и сойду с ума. Нет, эти умственные упражнения не для моей блондинистой головы. Нужно все рассказать Жулю. У него крепкие нервы, железная логика, мужские мозги. Он все сопоставит и сделает верные выводы.
Я побрела к машине.
С неба закапали первые капли дождя.
* * *
Чтобы привести себя в порядок и переодеться, я поехала к Кирке.
— Ой! — воскликнула она, увидев меня. — Какая прелесть! Пилинг! Глубокий! Это же дорого! Какая ты молодец, Аська! А я все не могу найти ни денег, ни времени. Это сначала рожа такая красная, а потом нарастет новая кожа — нежная и розовая, как у младенца!
Я вкратце поставила перед Киркой задачу — одеть меня для «Империала» и загримировать так, чтобы этот чертов пилинг не очень бросался в глаза. Не задавая лишних вопросов, Кирка гостеприимно распахнула свой шкаф с одеждой и принесла косметичку, смахивающую на чемоданчик сантехника.
Через полтора часа я выглядела вполне сносно. Лицо мы замазали толстым слоем тонального крема. Из одежды я выбрала шелковый брючный костюм цвета перезревшей малины, он отвлекал внимание от лица, и хорошо сочетался с моей серебряной сумкой и босоножками.
— Ну вот, теперь ни фэйс-контроль, ни дресс-код тебе не грозят, — удовлетворенно засмеялась Кирка.
Я чмокнула ее на прощанье в щечку и сказала:
— Люблю тебя, Кирка. Ты никогда не хочешь знать больше, чем я тебе говорю!
— Счастливо! — помахала она мне рукой.
* * *
«Империал» зазывно светился и переливался всеми огнями мира. У входа, на постаменте, стоял огромный «Лэнд Ровер», перевязанный красной лентой, с огромным бантом на крыше — приз, заманивающий игроков в казино.
Жуль поджидал меня возле этого приза, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу и нервно куря сигарету. На нем был светлый костюм, бежевые ботинки и он опять пренебрег галстуком; расстегнутая сверху рубашка открывала загорелую шею. По-моему, шеф и не думал скрываться, а ведь если Самойленко увидит Жуля у входа, вряд ли она доставит нам удовольствие застать ее в казино.
— Пойдемте скорее, — я вынырнула из пешеходного потока и подхватила шефа под руку.
— Басова, ты опоздала на десять минут!
— Только на пять. Но у меня есть такие сведения, что вы, Константин Эдуардович, простите мне эти минуты. Кстати, я хорошо выгляжу?
52 
