121 
* * *
На следующее утро было назначено торжественное открытие тренажерного зала. Я не мог светиться перед прессой, поэтому всю организационную работу поручил Лильке. Она страшно обрадовалась, вырядилась в умопомрачительный алый костюм и, строя плакатные рожицы, охотно раздавала интервью. Дора Гордеевна ходила мрачнее тучи, но, завидев меня, разулыбалась как приятному знакомому.
Я заставил Ильича занять, наконец, свое директорское кресло. Он поупрямился, покапризничал, но под моим нажимом покинул квартиру Беды. Перед тем, как я улизнул от заполнивших школу телекамер, у нас с ним состоялся разговор.
— Я должен уехать! — заявил я ему.
— Не больше чем на две недели, — обреченно вздохнул Ильич. — Как раз в каникулы уложишься.
— Мне нужны деньги. Две тысячи.
— Бери, — Ильич кивнул на сейф.
— Долларов.
Шеф икнул.
— Я директор школы, а не банка.
— Я тоже учитель, а не служба безопасности.
— …ть! А ты не свалишь насовсем?
— Что вы! У меня дети!
— Ладно! Джип подшаманил?
— Более-менее.
— Сдавай его и…уй по холодку!
Я удивился, что Ильич так легко пошел на этот шаг. Разве он мог быть уверен, что я вернусь в этот город? Наверное, он преувеличивал значение Беды в моей жизни. Или это я его преуменьшал?
Пока я копался в мастерской, делая последние приготовления перед тем, как отогнать джип на барахолку, ко мне то и дело забегал рыжий Панасюк из десятого «а». Я его гнал-гнал, потом плюнул и позвал помогать. Он подносил мне инструменты и с любопытством разглядывал внутренности машины.
— Это что? — ткнул он в радиатор.
— Радиатор.
— А это что?
— Аккумулятор. Не болтай, а то выгоню.
— Вот так всегда! Ребенок к знаниям тянется, а его взашей! А это что?
— Это ты-то к знаниям тянешься? Да ты в школе за четверть второй раз появляешься.
— Может, я потому не появляюсь, что здесь автомеханики нет?
— Чего?! Давай ключ на двенадцать!
— Это какой?
— Ладно, будет тебе автомеханика. Через две недели.
Панасюк покраснел так, как краснеют от удовольствия только рыжие люди.
* * *
Время отлета было назначено. Папаша Карелиных позвонил и назвал сумму, в которую я легко укладывался после продажи джипа. Беда так и не позвонила. Я ждал отъезда с чувством, которое испытываешь, когда, ныряя с большой высоты, не знаешь, на какой глубине находится дно. Вынырнешь или сломаешь шею? Узнать можно только одним способом: прыгнуть.
И я ждал назначенного часа, когда пилоты с равнодушными лицами, глядя мимо меня, пропустят меня на борт, и я долечу до родного города среди каких-нибудь ящиков или мешков.
Ильич и дня не просидел на рабочем месте, чтобы не ввязаться в новую авантюру.
— Петька! — заорал он, врываясь ко мне в сарай, где я собирал свой нехитрый багаж: ствол, бритва, носовой платок, газета с голой Бедой, фото с синей Бедой.
— Петька! А на фига нам школьный стадион?
— В смысле? — опешил я.
— Но есть же спортивный зал в школе! А если на воздухе надо физкультуру проводить, так на лыжи и в лес!
— В лес? — я заподозрил неладное.
— В лес!
— А стадион?
— Стадион! Стадион мы сдадим под автостоянку!
— Борисовцам?
— Ну-у… есть люди… — Поток информации, предназначенной для меня иссяк.
— Значит, у всех школ стадионы, а у нас — здасьте, жопа! Стоянка! Вы уже назвали цену своего согласия? — заорал я. — Цену за выхлоп, шум и грязь? Вы что — все забыли? Что чудом остались живы, что Колька Серов погиб, что вы только вылезли из квартиры, где самым ценным было то, что рядом лестница на чердак?!! Кстати, он был закрыт!
— Кто?!
— Чердак!!!
— Петька, не ори, — жалобно попросил Ильич, присаживаясь на лежак, на Татьянино красное одеяло. — Я знаю, без тебя бы не выкрутился. Но жить-то хочется! Сейчас, и хорошо!
— Ключевое слово «жить»!
— Ключевое слово «хорошо»! — заупрямился Ильич. — Я между прочим, скоро женюсь. На Нэльке-соседке. А у меня даже машины приличной нет! Тогда ведь из-за Доры заморочки вышли. А теперь Дора улыбается и слова не скажет, если я в школе зоопарк размещу. И как ты этого добился? Петь, ну давай рискнем! Без тебя я с этим делом не справлюсь. Ведь ты сидел, ты эти делишки как семечки щелкаешь!
— Да не сидел я! Еще.
— Мы сильно не будем веселиться. Скромненько, купим по «девяточке», на черный день отложим. Ведь понадобились же тебе две тыщи, я не спросил — зачем. Билет на самолет столько не стоит…
121 
